Русские на переломе столетия

К 1917 году Россия занимала ключевые позиции почти во всех перспективных научных отраслях, определивших облик мировой науки и техники ХХ века. Взлет русской науки, образования и промышленности был прерван революцией.

В области биологии и фундаментальной медицины к русским ученым пришло признание уже в начале ХХ века, иллюстрацией чего стали Нобелевские премии Павлова и Мечникова.

В расцвете была Петербургская математическая школа, называемая еще “школой Чебышева”. С 1912 года бурно развивалась Московская математическая школа Николая Николаевича Лузина. Большая часть известнейших советских математиков были его учениками. Расцвет русской математики не ограничивался столицами, Казань, Варшава, Харьков, Киев, Томск, Одесса были научными центрами мирового уровня.

Перед революцией значительно укрепились позиции русских ученых в прикладной математике, механике и математической физике. Результаты их исследований имели первостепенное значение для развития российского машиностроения и кораблестроения, а также зарождавшейся авиации, приборостроения, индустрии материалов. Кроме признанных авторитетов старшего поколения, таких как Алексей Николаевич Крылов и Иван Всеволодович Мещерский, появились восходящие звезды мирового уровня, например, Степан Тимошенко, Николай Крылов, Яков Тамаркин, Александр Фридман, Дмитрий Рябушинский. Некоторые из них эмигрировали и стали лидерами научных школ за границей. К примеру, американская школа прикладной механики во многом была создана именно Тимошенко.

Нефтехимия, химия полимеров и эластомеров, химическая технология, пищевая промышленность возникли и успешно развивались в предреволюционной России. Так, основоположниками технологии синтеза каучука были русские ученые Сергей Лебедев, Борис Бызов и Иван Остромысленский. Кстати, резиновые изделия и продукты нефтепереработки были одной из основных статей экспорта из России. В Российской Империи возникли корпорации мирового уровня, поставлявшие на мировой и российский рынок широчайшую гамму высокотехнологичных и новых по тем временам изделий (к примеру, смазочных масел, которые научились делать именно в нашей стране).

В металлургии, зарождавшейся тогда науке о материалах, физической химии русские ученые также занимали ведущие позиции. Огромное влияние на мировую науку оказали работы русских экономистов начала ХХ века.

Слабым звеном русской науки того времени была, как ни странно, физика. Основные школы отечественной физики, позже получившие имена академиков Рождественского, Мандельштама, Иоффе и Вавилова, сложились только в годы Первой мировой войны. Причем помимо теоретических семинаров в Петрограде и Москве колоссальную роль сыграло участие молодых физиков в “мегапроектах” военного времени — в создании оптической и радиотехнической промышленности.

Одним словом, к 1917 году перспективы русских ученых в новых бурно развивавшихся областях представлялись великолепными.

Этому способствовало несколько факторов.

Во-первых, успешная реформа среднего и высшего образования, проведенная в начале царствования Николая II. В этот период существенно выросло финансирование образования, было открыто большое количество новых школ, учебных институтов, научных лабораторий. Если в конце XIX столетия Россия значительно уступала в этой области Германии, то к началу войны по количеству студентов почти вдвое ее превзошла. Если бы в 1913 году был составлен рейтинг, скажем, 30 лучших технических вузов мира, то там оказались бы с десяток российских институтов.

Параллельно этому шла реформа среднего образования. В конце XIX века развернулась широкая общественная дискуссия с участием государственных деятелей, ученых, педагогов, родителей школьников, ее результатом стала так называемая Боголеповская реформа (по фамилии министра образования Боголепова, убитого в 1901 году террористами). Тогда же были изданы новые учебники и пособия, резко выросла роль общества, прежде всего родителей учеников, в развитии образования. Именно благодаря успешным реформам среднего и высшего образования в последнее десятилетие перед революцией в науку пришло многочисленное, блестяще образованное и талантливое поколение молодых ученых, идеи которых во многом определили развитие науки и техники ХХ столетия.

Кстати, именно вовлечение родителей в образование в ходе реформ Николая II отчасти спасло советскую науку. Ведь крупнейшие наши ученые — Боголюбов, Сахаров, Гельфанд, Артоболевский, Ляпунов, Понтрягин — практически не учились в советских школах и институтах, они обязаны своим образованием семье и старшим товарищам.

Крупнейшие технические вузы мира в 1913 году

Признавая успехи Российской Империи в области высшего и среднего образования, многие авторы, однако, утверждают, что основная масса детей вовсе не имела возможности учиться в школе. Действительно, по данным переписи 1897 года, почти 70% подданных Российской Империи были неграмотными. Задача обеспечения общедоступного школьного обучения была чрезвычайно сложной, поскольку численность детского населения дореволюционной России была значительно выше, чем в Советском Союзе и в Российской Федерации. На рубеже XIX-ХХ веков в стране наблюдался феноменальный демографический рост, резко ослабевший после 1917 года. Ни в одной европейской стране не решалась задача подобного масштаба — создание системы обучения для такого огромного количества детей на колоссальной территории. И именно в последнее десятилетие перед революцией были сделаны решающие усилия для того, чтобы многократно расширить школьную сеть и обеспечить начальное образование для всех детей. В 1907-1916 годах царское правительство, земства и церковь создали необходимые условия для всеобщего начального образования. Перед началом Первой мировой войны в стране было свыше 100 тыс. школ — в два раза больше, чем в нынешней Российской Федерации. Именно эта школьная сеть позволила советской власти обеспечить всеобщее обучение к 1931 году. И если бы революции не произошло, то эта задача была бы решена уже в первой половине 1920-х.

Вторым фактором взлета науки в царствование Николая II было стремительное развитие промышленности. Весь период его царствования был отмечен грандиозным промышленным строительством. Возводились огромные заводы, оснащенные новейшим оборудованием, создавались заводские лаборатории, разрабатывались новые продукты. Промышленное развитие осуществлялось в условиях жесткой протекционистской политики государства и с опорой на собственную инженерную школу.

Февральская революция знаменовала собой не только развал армии и промышленности, но и дезорганизацию научных исследований. Как уже говорилось, значительная часть проектов координировались и финансировались царским правительством, а в ряде случаев и непосредственно членами царской фамилии. Эта работа остановилась практически сразу после свержения Николая II. Единоначалие закончилось, власть перешла к комитетам, советам, комиссиям, начались долгие дискуссии о преобразованиях, поиски виноватых, а практическая деятельность замерла.

После октябрьского переворота ситуация усугубилась. Началась гражданская война, голод, репрессии против “эксплуататорских классов”, в которые записали и ученых, несмотря на то что у большинства революционных вождей было высшее образование. Квалифицированные руководители были изгнаны с предприятий. Многие неординарные ученые и инженеры умерли от голода и эпидемий, были убиты или покончили жизнь самоубийством, другие эмигрировали.

Можно привести такую статистику: у великого авиаконструктора Игоря Сикорского во время Первой мировой войны работали 75 выдающихся ученых, инженеров и испытателей. Из них только один погиб до 1917 года, а 25 погибли между 1917 и 1924 годом. 32 специалиста эмигрировали. Только 17 специалистов из 75 остались работать в СССР, причем 8 из них, включая выдающегося авиаконструктора Поликарпова, подверглись репрессиям.

Стоит, однако, отметить, что с определенного момента, приблизительно с конца 1918 года, советское правительство и сам Ленин начали защищать ученых, которые подчинились новой власти. Большую роль в этом сыграл Максим Горький, создавший Комиссию по улучшению быта ученых, занимавшуюся распределением пайков среди представителей академической сферы. Она не дала им умереть.

После провозглашения НЭПа все стало медленно возвращаться на круги своя, русская наука поднималась из руин. Восстанавливалась международная научная коммуникация, причем возвращение нашей страны на мировую арену в 1920-е годы было триумфальным, доклады на международных форумах и статьи русских ученых, как оставшихся в СССР, так и эмигрантов, производили настоящий фурор. В этих работах высказывались новые идеи в области математики, экономики, механики, математической физики, химии, нейрофизиологии и генетики, которые вызревали в умах русских ученых в период после 1914 года. Несомненно, что мировые успехи русской науки в 1920-х годах были результатом отнюдь не революции, а предреволюционного подъема.

Короткий расцвет 1920-х прекратился после объявления “великого перелома” 1928-1931 годов. По стране прокатилась волна репрессий против спецов. Старые институты и научные общества были разогнаны или перекроены на новый лад. Опустился “железный занавес”.

Новый подъем отечественной науки начался только после Великой Отечественной войны, когда старая система подготовки кадров была частично возрождена, а наследники дореволюционной научной и инженерной традиции восстановлены в правах. В 1950-60-е годы в советской науке наблюдалась поразительная картина — академиками, лидерами научных школ, главными инженерами и конструкторами крупнейших предприятий становились дети царских генералов, чиновников, священников, профессоров богословия, инженеров и предпринимателей.

К 1920 году промышленное производство составляло всего 14% от уровня 1913-го. Вскоре начался быстрый восстановительный рост. Советская статистика утверждала, что промышленность СССР вышла на уровень 1913 года к 1926-му. Это совершенно не так

Известна крылатая фраза “Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой”, которую апологеты советского строя приписывают Уинстону Черчиллю, но которая на самом деле принадлежит известному европейскому марксисту Исааку Дойчеру. Так или иначе, большевики приняли страну не только с сохой, но и с мощной, современной машиностроительной, кораблестроительной, военной, электротехнической, химической, пищевой и текстильной промышленностью. А ядерные исследования, добыча и переработка радиоактивных веществ — тогда это был не уран, а радий — в нашей стране начались еще до революции. Согласно современным данным, собранным крупнейшими европейскими историками экономики Паулем Байрохом и Ангусом Мэддисоном, к началу Первой мировой войны Российская Империя была третьей-четвертой экономикой мира, в стране было сосредоточено 8-9% мировой промышленности и около 10% мирового ВВП. К моменту смерти Сталина в результате бурного послевоенного роста СССР с 9,5% мирового ВВП стал не четвертой, а второй экономикой мира, но только потому, что к этому моменту Германия была повержена, а Британская империя развалилась.

При этом структура промышленности Российской Империи сильно отличалась от советской и современной — при царе обрабатывающая промышленность значительно опережала добывающую. Крупная обрабатывающая промышленность России была на уровне мировых лидеров Германии и Великобритании, а добывающая промышленность и черная металлургия — только на уровне Франции. Русская промышленность в значительной мере использовала импортное сырье, она импортировали чугун из Германии, хлопок-сырец из США, уголь из Англии. Были, конечно, и сферы, в которых перед войной мы отставали, например, в создании высокоточных металлообрабатывающих станков, радиоэлектронных компонентов, авиационных двигателей, оптического стекла, некоторых важных химических полупродуктов. До войны все это импортировалось. Но Первая мировая заставила осуществить “импортозамещение”, в 1914-1916 годах при участии ведущих русских ученых была создана передовая радиотехническая, оптическая промышленность, приборостроение, точное станкостроение, авиастроение, производство двигателей. Почти вдвое выросли и без того мощные машиностроительная и электротехническая индустрия.

Если говорить о советской индустриализации 1920-30-х годов, то это была скорее “реиндустриализация” — постепенное восстановление, а потом и расширение промышленности, разрушенной революцией.

К 1920 году промышленное производство составляло всего 14% от уровня 1913-го. Вскоре начался быстрый восстановительный рост. Советская статистика утверждала, что промышленность СССР вышла на уровень 1913 года к 1926-му. Это совершенно не так. Во-первых, не учитывался колоссальный процент брака и падение качества на советских предприятиях, во-вторых, данные советской статистики банально сфальсифицированы. Это видно из простого расчета: по производству электроэнергии СССР вышел на уровень 1916 года только в 1929 году, по производству чугуна и стали — в 1930-1931-м. При этом подвижной состав железных дорог вышел на дореволюционный уровень в середине 1930-х, а ведь мы знаем, что электроэнергии, стали, вагонов и паровозов в последние годы империи не хватало на то, чтобы обеспечить бурный рост промышленного производства в обрабатывающих отраслях.

Рост советской промышленности в 1920-30-е годы был обеспечен в значительной степени благодаря перевооружению царских заводов силами кадров, подготовленных в царских институтах. Попытка советского руководства в первую пятилетку заместить неблагонадежных “буржуазных спецов” немецкими и американскими “товарищами” и совершить скачок за счет импорта технологий во многом провалилась. На рубеже 1930-х годов тысячи американцев и немцев работали на советских заводах, одновременно с этим тысячи русских специалистов работали в “шарашках” или копали Беломорканал… В 1934 году их выпустили на свободу, поскольку изменилась политика партии — ставка отныне делалась на собственные кадры. Однако полная реабилитация специалистов старой школы произошла только в годы Великой Отечественной войны, когда стало ясно, что без них невозможно победить врага.

Дмитрий Сапрыкин, кандидат философских наук, эксперт РАН, Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН