Рассказы про переломы

Александр Куприн

I

Первые впечатления. — Старички. — Прочная пуговица. — Что такое маслянка. — Грузов. — Ночь.

— Эй, как тебя!.. Новичок… как твоя фамилия?
Буланин даже и не подозревал, что этот окрик относится к нему — до того он был оглушен новыми впечатлениями. Он только что пришел из приемной комнаты, где его мать упрашивала какого-то высокого военного в бакенбардах быть поснисходительнее на первых порах к ее Мишеньке. «Уж вы, пожалуйста, с ним не по всей строгости, — говорила она, гладя в то же время бессознательно голову сына, — он у меня такой нежный… такой впечатлительный… он совсем на других мальчиков не похож». При этом у нее было такое жалкое, просящее, совсем непривычное для Буланина лицо, а высокий военный только кланялся и призвякивал шпорами. По-видимому, он торопился уйти, но, в силу давнишней привычки, продолжал выслушивать с равнодушным и вежливым терпением эти излияния материнской заботливости…
Две длинные рекреационные залы младшего возраста были полны народа. Новички робко жались вдоль стен и сидели на подоконниках, одетые в самые разнообразные костюмы: тут были желтые, голубые и красные косоворотки-рубашки, матросские курточки с золотыми якорями, высокие до колен чулки и сапожки с лаковыми отворотами, пояса широкие кожаные и узкие позументные. «Старички» в серых каламянковых блузах, подпоясанных ремнями, и таких же панталонах сразу бросались в глаза и своим однообразным костюмом и в особенности развязными манерами. Они ходили по двое и по трое по зале, обнявшись, заломив истрепанные кепи на затылок; некоторые перекликались через всю залу, иные с криком гонялись друг за другом. Густая пыль поднималась с натертого мастикой паркета. Можно было подумать, что вся эта топочащая, кричащая и свистящая толпа нарочно старалась кого-то ошеломить своей возней и гамом.
— Ты оглох, что ли? Как твоя фамилия, я тебя спрашиваю?
Буланин вздрогнул и поднял глаза. Перед ним, заложив руки в карманы панталон, стоял рослый воспитанник и рассматривал его сонным, скучающим взглядом.
— Моя фамилия Буланин, — ответил новичок.
— Очень рад. А у тебя гостинцы есть, Буланин?
— Нет…
— Это, братец, скверно, что у тебя нет гостинцев. Пойдешь в отпуск — принеси.
— Хорошо, я принесу.
— И со мной поделись… Ладно?..
— Хорошо, с удовольствием.
Но старичок не уходил. Он, по-видимому, скучал и искал развлечения. Внимание его привлекли большие металлические пуговицы, пришитые в два ряда на курточке Буланина.
— Ишь ты, какие пуговицы у тебя ловкие, — сказал он, трогая одну из них пальцем.
— О, это такие пуговицы… — суетливо обрадовался Буланин. — Их ни за что оторвать нельзя. Вот попробуй-ка!
Старичок захватил между своими двумя грязными пальцами пуговицу и начал вертеть ее. Но пуговица не поддавалась. Курточка шилась дома, шилась на рост, в расчете нарядить в нее Васеньку, когда Мишеньке она станет мала. А пуговицы пришивала сама мать двойной провощенной ниткой.
Воспитанник оставил пуговицу, поглядел на свои пальцы, где от нажима острых краев остались синие рубцы, и сказал:
— Крепкая пуговица!.. Эй, Базутка, — крикнул он пробегавшему мимо маленькому белокурому, розовому толстяку, — посмотри, какая у новичка пуговица здоровая!
Скоро вокруг Буланина, в углу между печкой и дверью, образовалась довольно густая толпа. Тотчас же установилась очередь. «Чур, я за Базуткой!» — крикнул чей-то голос, и тотчас же остальные загалдели: «А я за Миллером! А я за Утконосом! А я за тобой!» — и покамест один вертел пуговицу, другие уже протягивали руки и даже пощелкивали от нетерпения пальцами.
Но пуговица держалась по-прежнему крепко.
— Позовите Грузова! — сказал кто-то из толпы.
Тотчас же другие закричали: «Грузов! Грузов!» Двое побежали его разыскивать.
Пришел Грузов, малый лет пятнадцати, с желтым, испитым, арестантским лицом, сидевший в первых двух классах уже четыре года, — один из первых силачей возраста. Он, собственно, не шел, а влачился, не поднимая ног от земли и при каждом шаге падая туловищем то в одну, то в другую сторону, точно плыл или катился на коньках. При этом он поминутно сплевывал сквозь зубы с какой-то особенной кучерской лихостью. Расталкивая кучку плечом, он спросил сиплым басом:
— Что у вас тут, ребята?
Ему рассказали, в чем дело. Но, чувствуя себя героем минуты, он не торопился. Оглядев внимательно новичка с ног до головы, он буркнул:
— Фамилия?..
— Что? — спросил робко Буланин.
— Дурак, как твоя фамилия?
— Бу… Буланин…
— А почему же не Савраскин? Ишь ты, фамилия-то какая… лошадиная.
Кругом услужливо рассмеялись. Грузов продолжал:
— А ты, Буланка, пробовал когда-нибудь маслянки?
— Н… нет… не пробовал.
— Как? Ни разу не пробовал?
— Ни разу…
— Вот так штука! Хочешь, я тебя угощу?
И, не дожидаясь ответа Буланина, Грузов нагнул его голову вниз и очень больно и быстро ударил по ней сначала концом большого пальца, а потом дробно костяшками всех остальных, сжатых в кулак.
— Вот тебе маслянка, и другая, и третья!.. Ну что, Буланка, вкусно? Может быть, еще хочешь?
Старички радостно гоготали: «Уж этот Грузов! Отчаянный!.. Здорово новичка маслинками накормил».
Буланин тоже силился улыбнуться, хотя от трех маслянок ему было так больно, что невольно слезы выступили на глазах. Грузову объяснили, зачем его звали. Он самоуверенно взялся за пуговицу и стал ее с ожесточением крутить. Однако, несмотря на то, что он прилагал все бо́льшие и бо́льшие усилия, пуговица продолжала упорно держаться на своем месте. Тогда, из боязни уронить свой авторитет перед «малышами», весь красный от натуги, он уперся одной рукой в грудь Буланина, а другой изо всех сил рванул пуговицу к себе. Пуговица отлетела с мясом, но толчок был так быстр и внезапен, что Буланин сразу сел на пол. На этот раз никто не рассмеялся. Может быть, у каждого мелькнула в это мгновение мысль, что и он когда-то был новичком, в такой же курточке, сшитой дома любимыми руками.
Буланин поднялся на ноги. Как он ни старался удержаться, слезы все-таки же покатились из его глаз, и он, закрыв лицо руками, прижался к печке.
— Эх ты, рева-корова! — произнес Грузов презрительно, стукнул новичка ладонью по затылку, бросил ему пуговицу в лицо и ушел своей разгильдяйской походкой.
Скоро Буланин остался один. Он продолжал плакать. Кроме боли и незаслуженной обиды, какое-то странное, сложное чувство терзало его маленькое сердце, — чувство, похожее на то, как будто бы он сам только что совершил какой-то нехороший, непоправимый, глупый поступок. Но в этом чувстве он покамест разобраться не мог.
Страшно медленно, скучно и тяжело, точно длинный сон, тянулся для Буланина этот первый день гимназической жизни. Были минуты, когда ему начинало казаться, что не пять или шесть часов, а по крайней мере полмесяца прошло с того грустного момента, как он вместе с матерью взбирался по широким каменным ступеням парадного крыльца и с трепетом вступил в огромные стеклянные двери, на которых медь блестела с холодной и внушительной яркостью…
Одинокий, точно забытый всем светом, мальчик рассматривал окружавшую его казенную обстановку. Две длинные залы — рекреационная и чайная (они разделялись аркой) — были выкрашены снизу до высоты человеческого роста коричневой масляной краской, а выше — розовой известкой. По левую сторону рекреационной залы тянулись окна, полузаделанные решетками, а по правую — стеклянные двери, ведущие в классы; простенки между дверьми и окнами были заняты раскрашенными картинами из отечественной истории и рисунками разных зверей, а в дальнем углу лампада теплилась перед огромным образом св. Александра Невского, к которому вели три обитые красным сукном ступеньки. Вокруг стен чайной залы стояли черные столы и скамейки; их сдвигали в один общий стол к чаю и завтраку. По стенам тоже висели картины, изображавшие геройские подвиги русских воинов, но висели настолько высоко, что, даже ставши на стол, нельзя было рассмотреть, что под ними подписано… Вдоль обеих зал, как раз посреди их, висел длинный ряд опускных ламп с абажурами и медными шарами для противовеса…
Наскучив бродить вдоль этих бесконечно длинных зал, Буланин вышел на плац — большую квадратную лужайку, окруженную с двух сторон валом, а с двух других — сплошной стеной желтой акации. На плацу старички играли в лапту, другие ходили обнявшись, третьи с вала бросали камни в зеленый от тины пруд, лежавший глаголем шагах в пятидесяти за линией валов; к пруду гимназистам ходить не позволялось, и чтобы следить за этим — на валу во время прогулки торчал дежурный дядька.
Все эти впечатления резкими, неизгладимыми чертами запали в память Буланина. Сколько раз потом, за все семь лет гимназической жизни, видел он и эти коричневые с розовым стены, и плац с чахлой травой, вытоптанной многочисленными ногами, и длинные, узкие коридоры, и чугунную лестницу, — и так привык к ним, что они сделались как бы частью его самого… Но впечатления первого дня все-таки не умирали в его душе, и он всегда мог вызвать чрезвычайно живо перед своими глазами тогдашний вид всех этих предметов, — вид, совсем отличный от их настоящего вида, гораздо более яркий, свежий и как будто бы наивный.
Вечером Буланину, вместе с прочими новичками, дали в каменной кружке мутного сладкого чаю и половину французской булки. Но булка оказалась кислой на вкус, а чай отдавал рыбой. После чая дядька показал Буланину его кровать.
Спальня младшего возраста долго не могла угомониться. Старички в одних рубашках перебегали с кровати на кровать, слышался хохот, шум возни, звонкие удары ладонью по голому телу. Только через час стал затихать этот кавардак и умолк сердитый голос воспитателя, окликавшего шалунов по фамилиям.
Когда же шум совершенно прекратился, когда отовсюду послышалось глубокое дыхание спящих, прерываемое изредка сонным бредом, Буланину сделалось невыразимо тяжело. Все, что на время забылось им, что заволоклось новыми впечатлениями, — все это вдруг припомнилось ему с беспощадной ясностью: дом, сестры, брат, друг детских игр — кухаркин племянник Савка и, наконец, это дорогое, близкое лицо, которое сегодня в приемной казалось таким просящим. Тонкая, глубокая нежность и какая-то болезненная жалость к матери переполнили сердце Буланина. Ему припомнились все те случаи, когда он бывал с нею недостаточно нежен, непочтителен, порою даже груб. И ему представлялось, что если бы теперь, каким-нибудь волшебством, увиделся он с матерью, то он сумел бы собрать в своей душе такой запас любви, благодарности и ласки, что его хватило бы на многие и многие годы одиночества. В его разгоряченном, взволнованном и подавленном уме лицо матери представлялось таким бледным и болезненным, гимназия — таким неуютным и суровым местом, а он сам — таким несчастным, заброшенным мальчиком, что Буланин, прижавшись крепко ртом к подушке, заплакал жгучими, отчаянными слезами, от которых вздрагивала его узкая железная кровать, а в горле стоял какой-то сухой колючий клубок… Он вспомнил также сегодняшнюю историю с пуговицей и покраснел, несмотря на темноту. «Бедная мама! Как старательно пришивала она эти пуговицы, откусывая концы нитки зубами. С какою гордостью во время примерки любовалась она этой курточкой, обдергивая ее со всех сторон…» Буланин почувствовал, что он совершил сегодня утром против нее нехороший, низкий и трусливый поступок, когда предлагал старичкам оторвать пуговицу.
Он плакал до тех пор, пока сон не охватил его своими широкими объятиями… Но и во сне Буланин долго еще вздыхал прерывисто и глубоко, как вздыхают после слез очень маленькие дети. Впрочем, не он один в эту ночь плакал, спрятавшись лицом в подушку, при тусклом свете висячих ламп с контр-абажурами.

Прошедший понедельник, 4 марта, разделил мою жизнь на «до» и «после». Ну, не совсем все так кардинально, конечно, но произошедшее заставило меня о многом задуматься и сделать соответствующие выводы…

Итак, отвечая на вопросы «Как меня угораздило» и «Что же теперь будет», решила опубликовать эту запись.

Как меня угораздило…

Неторопливо шла вечером с работы домой… Уже со своей остановки. До дома оставалось 7 минут неспешным шагом. На ногах — не каблуки, как многие девочки думали, а банальные ботинки — скороходы))) Ну, да, был гололед. Разговаривала с мамой по телефону и тут бац… Спускаясь с горочки (не особо крутой), я падаю и приземляюсь на попу. Очень удачно, как мне в тот момент показалось… И в тот же самый миг моя правая нога в падении упирается в ледяной бугор на дороге. Я слышу хруст ноги. Но особого значения этому не придаю, потому что моя правая лодыжка за всю мою жизнь, начиная с детских лет, когда я занималась спортом, постоянно подворачивалась, врачи диагностировали вывихи и растяжения. Соответственно, хруст — это стандартный звук моей правой (да и левой) лодыжки и по сей день.

В принципе, я раз в полгода эту ногу стандартно подворачиваю. Но, благодаря стретчингу, ставлю ее на место и даже без особой боли продолжаю движение. Видимо, в этот раз был не тот случай.

Пытаюсь подняться. Опорная нога у меня правая — встать не могу. Больно. Рядом гулял мужчина с собакой. Предложил помощь. Пока он до меня шел, я успешно встала, опираясь на левую ногу. Ко мне подбежала собака, начала лизать руку и прыгать на меня. Еле устояла от ее мимимшных чар))) Иначе бы грохнулась второй раз)))

Устояла. Поэтому приняла решение самостоятельно добраться до дома. Как я потом изучила в сети — если на ногу больно встать, необходимо сразу же вызвать «скорую». Но я же «сама»)))

Двинулась в сторону дома.

Наступать на ногу было невыносимо больно. Я закончила разговор, т.к. меня переполняли злость и беспомощность. Кое-как, хромая, доплелась до дома. Шла я, прихрамывая, около получаса((( Такая неспешность для меня показалась адом.

Пришла. Сняла ботинки, носки. Нога не опухла. Позвонила мама, беспокоясь за мое состояние. Рекомендовала, на всякий случай, перебинтовать ногу эластичным бинтом.

Перебинтовала, как мама велела, помыла полы, голову… В бинте было жутко неудобно и больно.  Тут, сев за комп, поняла, что нога, которая к тому моменту уже перестала болеть, адски ноет… Я развязала эластичный бинт и увидела опухшую лодыжку в правой части.

Скинув фотки друзьям, у которых уже были «перелом»ные моменты в жизни, они мне в ответ стали присылать картинки переломов, диагностировав именно его.

В травмпункт я собиралась с утра, перед работой. Однако друзья настаивали на том, чтобы я сейчас же вызвала такси и поехала на Пионерскую.

Но у меня — мокрая голова.. и вообще, я хотела спать…

Откладывая поездку в сие учреждение, я продолжила сидеть за компом, просчитывая время, когда мне нужно проснуться, чтобы успеть перед работой доехать до травмпункта…

Тем временем, нога начала чернеть и опухать еще сильнее с правой стороны лодыжки…

На скорую руку посушив свою львиную гриву, вызвала такси (а оно приехало минуты через 3), я поскакала в травмпункт. Уже, спускаясь с 3-го этажа и садясь в такси, поняла, что наступать на ногу страшненько. Лодыжка ходит ходуном…

Не мой день

Дежурный врач осмотрел мою ногу, даже не дотронувшись. Дал направление на рентген. Я поплелась в конец коридора.

Кое-как взобравшись на рентгеновский стол, выполняла указания врача «Ногу прямо», «Больной стороной на пластину»… «Слезайте, обувайтесь».

Я слезла со стола. Начала напяливать ботинок. Ну, сказать, что мне было адски больно — не скажу. Терпимо, но неприятно. Меня больше беспокоил тот факт, что ногу лучше сейчас не бередить… мало ли, вдруг реально перелом.

Практически обув правый ботинок, врач сказала:

• Залезайте обратно на стол. Сегодня не ваш день. На вас пленка закончилась.

Ну, надо же… Я даже не удивлена))) Залезаю обратно. Мне снова делают рентген. Я испуганно спрашиваю:

• А можно вообще два раза подряд облучать?
• Лечу лучами, — ответила, улыбаясь, доктор.

Ее позитив меня также заставил улыбнуться.

Поплелась к доктору. Он, посмотрев на снимки, удосужился пощупать мою ногу. Лучше бы он этого не делал. Пульпируя правую лодыжку у меня из глаз от боли брызнули слезы.

• Трещина, — констатировал он. — Или строение кости такое. Всякое бывает. Но трещина очень маленькая. За неделю заживет. Если она останется — значит у вас просто такое строение кости.

Хм…

Врач предложил мне три варианта развития событий: наложить лонгетку; походить дня два с эластичным бинтом и, если боль не утихнет, прийти еще раз — и тогда гипс неизбежен и что-то третье… не помню что.

Меня интересовал вопрос, надену ли я ботинок на лонгетку?

• Зачем? — удивился врач
• Ну а как я на работу-то ходить буду? — задала я резонный вопрос.
• Какую работу? В вашем случае на ногу, конечно, можно приступать, но полностью опираться — ни в коем случае.
• Мне что, на больничный уходить? — возражаю я.
• А то как же! Дома сидеть неделю!

Я согласилась на лонгету, т.к. друзья мне успели рассказать, как им диагностировали вывих, они гуляли с больной ногой месяц, а потом выяснялось, что это был перелом и потом приходилось ломать кость, вправлять ее, убирать осколки… Срок реабилитации составлял до 9 месяцев!

Меня радовало то, что у меня не все так серьезно и через неделю я уже буду полноценно ходить, а через месяц продолжу скакать как сайгак.

Огорчало только то, что во вторник мне нужно было ехать в травмпункт открывать больничный. К сожалению, с моими документами никто этого сделать не мог. Присутствие «больного» было обязательным.

В общем, дождавшись, когда застынет гипс, я поехала домой. Пока гипс застывал, я в уме прокручивала многоходовочку — как я дойду с лангетой до такси? как я выйду? Как поднимусь на 3 этаж? Спасибо большущщее моему сусличку, которая рассказала мужу о моем происшествии, и он сам вызвался приехать за мной. Вы — мои спасители!

Идти до машины реально было адом. На правую ногу наступать было больновато и непривычно. Из машины мне помогли выбраться и дойти до подъезда — тоже. На 3 этаж я, опираясь на перила, в принципе, очень удачно забралась.

Утро «перелом»ного дня

Приехала в травмпункт. Врач, посмотрев мои снимки уверенно сказала:

• Ну да, латеральный перелом лодыжки.
• Какой еще перелом? Ночной доктор сказал, что у меня трещина и через неделю пройдет! — не унималась я и, не желая верить ни в какие переломы.
• Смотрите, — сказала мне врач, показывая снимок. — это не трещина! Это самый настоящий перелом! 4 недели в гипсе. Обязательное хождение на костылях и категорический запрет наступать на больную ногу.

Лучше бы я этот снимок не видела… Страшно. Это, знаете, как надеваешь новые туфли.. Идешь, пятка болит. Ну, думаешь, натерла, наверное… Но идешь! Как только ты снимаешь туфли и видишь кааак ты там натерла — все… на ногу уже больше не наступишь без слез.

И тут я чет приуныла)) Костыли. 4 недели гипса… это вообще не входило в мои планы. На носу 8 марта, два концерта, которые я хотела посетить, спектакль, на который уже куплены билеты…

Я открыла больничный. Приехала домой… Часа два не могла успокоиться и ревела навзрыд. Благо, это мне помогло. Я начала спокойно принимать ситуацию и ее необратимость… О том, какая у меня выработалась философия в этот момент — читайте ниже.

В общем, сестра предложила свою помощь — нашла в инете фирму по прокату костылей. Ее муж вечером мне их завез.

Костыли

В первый день я раза три чуть с них не упала. Непривычно. Левая нога уже начала ныть от физнагрузки. Руки с непривычки начало ломить. Однако, т.к. я пишу это на 4 день после… могу сказать, что на костылях ходить — уже не такой прям и ад. Носить еду из холодильника, который у меня стоит в прихожке, на кухню — вот это ад. Приходится применять свою находчивость)

Кошка первый день бегала от моих костылей, как черт от ладана. Несколько раз они на нее падали. В общем, Мосян полностью присоединилась к моей ситуации) Благо, без последствий. Чаще она успевает убегать.

А еще — костылями удобно выключать свет. На них можно повесить пакет со всем необходимым, когда я перехожу из одной комнаты в другую))

Что же теперь будет

Наилучший вариант: гипс снимут 13-го, когда на снимке рентгенолог обнаружит сросшуюся кость. Ну, может, еще недельку похожу с клюшкой.

Наихудший вариант: 4 недели гипса и месяц на разработку ноги, физиопроцедуры и прочая лабуда(((

Философия от рудамы

Первая мысль, которая у меня возникла, когда я упала, естественно была посвящена коммунальщикам, которые не удосуживаются убирать снег и посыпать дорожки «пеплом».

Эту мысль я отогнала от себя, когда проревелась. Гололед на моей улице — ежегодный. В отличие от этой зимы, раньше я ходила в это время года в сапогах с 10-сантиметровыми каблуками. И ничего. Крепко стояла на ногах. Думаю, если мне было суждено сломать ногу, я бы ее сломала и на голом асфальте (подворачивала же я ее в разное время года — вне зависимости от снега и чистоты улиц).

Торопливость. Не могу сказать, что при падении я торопилась домой. Но «торопливость» — это вообще мой конек. Теперь мне пришлось насильно замедлиться. Быстро я могу только по клавишам ноута стучать, сидя на стуле))

А еще — как сказал один мой знакомый, которого я встретила на мероприятии с костылями: «Жизнь сказала: посиди, подумай. Спасибо, что не предложила полежать».

И вот я сижу, и думаю целыми днями))) Думаю о том, как мне повезло с друзьями, которые ежечасно пишут, звонят, ежедневно приезжают, чтобы купить мне продукты или выбросить мусор (за это вообще отдельный респект!) Думаю о том, что раньше я стеснялась просить о помощи, но теперь она мне жизненно необходима и помощь мне предлагают сами. Да и я уже не брезгую просить.

Как сказал мне один друг: «Я очень хочу хоть чем-то помочь, но когда ты говоришь, что тебе ничего не надо, я чувствую себя никчемным». Оказывается, для многих людей — радость, что они смогли быть хоть чем-то полезны мне в данной ситуации. Раньше я думала об этом, но теперь я это знаю точно!

Огромное-преогромное спасибо за слова поддержки, поступки! Я хоть и не показываю вида, как мне сейчас тяжело, но вы это чувствуете. Ваш юмор, поддержка позволили мне самой смеяться над этой ситуацией, искать плюсы своего положения и ржать как угорелая над приглашением попрыгать на батуте или сходить на каток))) Ваши шутки «Я приеду во столько-то… если ты, конечно, никуда не уйдешь» заставляют меня вставать и ходить по квартире, заливаясь смехом, и понимать, что, при желании, я ведь и уйти смогу)) К костылям привыкла. Левая нога, на которой я сейчас «хожу», уже за 4 дня радует меня нарастающими мышцами)))

Спасибо соседям, с которыми у меня были натянутые отношения, спокойно реагирующие на то, что приходящие ко мне друзья звонят им и просят открыть дверь… дааа, я сэкономила на домофоне 5 лет назад)) И до сегодняшнего момента он мне вообще не нужен был)))

А еще соседка принесла мне целый пакет моих любимых конфет, чтобы я поскорее встала на ноги ????

В общем, жизнь прекрасна вне зависимости от того, стою я на ногах в данный момент жизни или сижу на стуле… или валяюсь на диване с запрокинутой кверху ногой (как велел врач))))

13-го марта — повторный снимок. Сестра с уверенностью сказала, что в этот день мне снимут гипс. Я, было, обрадовалась, но она продолжила: «В любом случае через гипс рентген не делают»)))

Кстати, сестре диагностировали несколько лет назад перелом. После недели ношения гипса она съездила в другую больницу, сделала повторный снимок и выяснилось, что все у нее нормально. Просто вывих… Неоднозначность диагнозов двух докторов — ночного понедельничного и утреннего вторничного дают мне надежду на то, что они оба перестраховались, и у меня не все так серьезно… Но снимок!!!((( Зачем я его видела?)))

А, если честно, я думаю, что никакой там у меня не закрытый перелом. Мне в лангету запаковали бриллианты))) Потому как, когда мне ее накладывали, меня попросили лечь лицом в другую сторону. В отличие от Семена Горбункова, я этого не видела, но надежда есть)

Резюме. Моя жизнь уже точно не будет прежней. очень много мыслей в голове и открытий… Обо всем рассказывать не буду, но то, что мне жизнь дала пинка под зад и заставила о многом задуматься — это факт. Дай бог, чтобы я правильно поняла ее намек.

Нынешнее положение дел. День 4.

Правая (сломанная) нога не болит. Иногда ноет, когда во сне я пытаюсь лечь так, как обычно сплю. Болит — левая от постоянной на нее опоры и руки. Ух, как выйду потом с больничного, буду демонстрировать свою бицуху))

Постоянно хочу спать и есть творог (который я до этого момента терпеть не могла). Использую метод плацебо. Говорят, творог помогает скорейшему срастанию костей.

Сегодня варила щи. Даже сама потом кастрюлю дотащила до холодильника.

А еще у меня на ногах стал проявляться загар))) причем на обеих)) Я обычно на морюшке как степень загорелости определяла —  нажимала на ногу. Если белые пятна от пальцев остаются — вуаля — пора валить с пляжа. Вот сейчас я не пойму при домашнем свете — то ли они обе синие, то ли загар тунисский, прошлогодний, ко мне возвращается)))

В принципе, понимаю, что могу на больную ногу вставать. Но рисковать и продлевать срок больничного жутко не хочу. Продолжаю костылять по квартире, пугать костылями кошку. Задача максимум на сегодняшний день — забраться в ванну и полноценно помыться, а не ограничиваться обтираниями.

Как сказала подруга, ломавшая ногу «Как только ты привыкнешь к гипсу, он уже будет ни к чему. В тот же день снимут». Боженька, я уже привыкла! Сделай так, чтобы 13-го его сняли насовсем!…

Дневник.

Костяная нога. Часть 1

Костяная нога. Часть 2

Часть 3. Реабилитация

Фотки — не для слабонервных)))

[igallery id=»5884″]