Переломы в средневековье
Основной причиной приобретенных ортопедических патологий в Средние века были переломы и/или смещения костей, потому что в случае неправильного или недостаточного лечения переломов и смещений, они приводили к инвалидности. Советственно, большой интерес представляют хирургические тексты по поводу методов и результатов лечения этих патологий, и, главное, рекомендации по предупреждению развития патологии в инвалидность. Напомню ещё раз, что в Средние века активное лечение повреждений считалось превентивной медициной, посколько препятствовало развитию хронических состояний, приводивших к инвалидности.
Доктор Мецлер пишет, что, изучив внушительное количество третизов, она пришла к выводу, что средневековые врачи достаточно успешно справлялись с переломами, растяжениями/вывихами, смещениями, ожогами, порезами, укусами, ссадинами, ошпариваниями, отеками. Им удавалось вправление костей и наложение бандажей и швов. Эти действия относили к области хирургии – “повреждениям внешнего”, как определил хирург Генри де Мондевилль в своей “La Chirurgie”, выпущенной в 1306 году. К этим повреждениям он отнес также повреждения головы, рук, бедер, нижней части тела, расположение которых легко определяется, даже если не находится на поверхности – артриты, близорукость, глухота, боль в руках.
В общем и целом, медицинские третизы и хирургические манускрипты сходились во мнении, что перелом, неправильно залеченный или слишком сложный для того, чтобы его правильно залечить, приводит к последствиям, могущим выразиться в инвалидности. Ранние тексты XI – начала XII вв в основном либо настоятельно рекомендуют определенные виды лечения, либо резко предупреждают против. Тот же Альбукасис, рассматривая случаи лечения переломов, в которых кости раздроблены, не видит причин вмешиваться, если в результате конечность остается внешне деформированной, но абсолютно функциональной в границах нормы. “Не слушайте тех, кто думает, что кость должна быть сломана снова”, предупреждает он. Ну что тут сказать… Вполне в 20-м веке мое сломанное запястье (закрытый перелом со смещением) стало срастаться неправильно. И мне его сломали заново. Без наркоза. Орала я так, как может орать только шестилетка в таком случае, и удерживали меня на месте три человека. Тем не менее результат оправдал средства – я не стала криворукой в физической смысле слова, и функционально и косметически запястья друг от друга не отличаются. Это к слову о варварских средневековых методах лечения и о том, что даже гении от медицины не всегда правы. Спасибо тебе, оставшийся мне неизвестным провинциальный костоправ!
Вообще, интересна эволюция медицинских текстов от двенадцатого века к пятнадцатому. Хотя бы уже потому, что она показывает, насколько определенные практики, наиболее востребованные, базируются именно на старых наработках, а не возникают из пустоты в виде озарения гениальных хирургов. Ранее упоминаемый здесь Уильям из Салисето (Гульельмо да Саличето) в 1270 году написал третиз о том, как переломы могут привести к тому, что он определил термином crepitus, увечье. Но в описании практических методов, он опирается на работу Роджера из Салерно (Роджерио Фругардо) Chirurgia, из которой Раймон Авиньонский в 1209 году сделал вернакулярную версию (популяризировал, собственно), добавив, что смещения плечевых суставов, типичные для рыцарей при падении с коня, должны быть исправлены немедленно. При этом, оба мэтра опираются в своих рекомендациях на методы Гиппократа, включающие давление и растяжение на пострадавшую кость. На Chirurgia же опирается, в свою очередь, французский манускрипт начала четырнадцатого века, уточняющий, как именно вправляется плечо: два ассистента поддерживают пациента распростертым у твердой поверхности, покрытой чем-то для смягчения, а хирург надавливает на сместившийся сустав. Если не ошибаюсь, с тех пор так суставы и вправляют, ничего нового придумать не удалось.
Мы также как-то безоговорочно усвоили не вполне правильную интерпретацию средневековных врачебных практик, как бы говорившую, что терапевты были неизмеримо выше хирургов, представлявших как бы низшую врачебную касту. На самом же деле, зачастую терапевты вполне описывали то, что относится, по классификации того времени, к хирургическим случаям. Хотя бы уже потому, что человеческий организм – это единое функционирующее целое. Гильбертус Англикус (1180 – 1250 ), знаменитийший английский физиатр, чьи работы переиздавались ещё в шестнадцатом веке, изучал и хирургию в Салерно, под руководством Роджерио Фругардо. И в своею Compendium Medicinae от 1240 года, посвященную, по большей части, описаниям болезней внутренних, он включил описания ран и переломов рук и ребер, смещения челюсти, рук и ребер. В частности, он считал, что отделение крестцовой кости от подвздошной, в результате травмы или дегенерации, оставляет человека хромым навсегда, если не применить некоторые следства для втирания, могущие улучшить состояние.
Вообще, механические травмы таза чрезвычайно тесно связаны с обширнейшими внутренними повреждениями, поэтому рассматривать одно отдельно от другого просто не имеет смысла. Как говорит современная наука, Основными задачами адекватного лечения травм таза являются остановка кровотечения и стабилизация гемодинамики, восстановление возможных коагуляционных нарушений, механической целостности и стабильности тазового кольца, а также предотвращение развития осложнений (септических, со стороны органов мочеполового тракта, кишечника, сосудов, сексуальной дисфункции, нарушений ходьбы); и, в конечном счете, окончательная стабилизация таза. Так что хромота угрожала скорее тем, кто выжил и не истек, в случае травматического повреждения, кровью (от чего и в наше время погибает примерно треть пациентов). Гильбертус также указал, что переломы бедренной кости на расстоянии около 3 дюймов от коленного и бедренного суставов являются наиболее опасными (очевидно, и в этом случае опасен не столько сам перелом и могущая за ним последовать хромота, сколько опасность кровотечения).
Источник
Что-то мы все о мечах, саблях, кистенях да прочих средствах смертоубийства, господа…) Давайте, в виде исключения, посмотрим на проблему с другой стороны – со стороны медика и его раненого пациента. Какую травму могли вылечить, допустим, 500 лет назад?
Возможности медицины
Оговоримся сразу: сейчас речь пойдет только о возможностях медиков сравнительно близкой эпохи – в пределах минувшего тысячелетия. Она наиболее хорошо изучена, и поэтому, по большему счету, только о Средних веках можно говорить с какой-то долей уверенности – да, было так-то, основания – вот, вот и вот. Все, что касается Древнего Мира, Античности – совершенно другая статья и другой предмет исследований. Да, у древних египтян, а позднее у римлян были довольно сложные хирургические инструменты – но вот какие операции и с насколько большим процентом выживаемости с их помощью проводились, сказать значительно сложнее. Да и я не египтолог, поэтому – оставим их.
Да и потом – кого считать древними? )) Юлий Цезарь спал с Клеопатрой – а величественные пирамиды для них обоих уже были седой древностью…
Итак, возможности обычных медиков самого обычного Средневековья…
Цирюльники и хирурги
Есть мнение, что само слово “хирург” родственно слову “цирюльник”, и, возможно (только возможно!), что первый специалист произошел от второго. То, что цирюльники-брадобреи не только волосы стригли, но еще и зубы дергали, знают многие. Для средневековых людей вообще была характерна многопрофильность, знаете ли, время узких спецов еще не настало.
Тем более – что касается не просто лечения, а лечения именно ран и травм, а также последствий хирургического вмешательства… Увы, тут все сложно. И это еще одна из причин, по которой я не хочу в Средневековье, кстати )
Ужас номер один – обезболивания не было
Нам сейчас сложно это даже представить, но “сие есть факт, мсье Дюк”, как говаривал старый контрразведчик в одном хорошем фильме. Не было. Всю многотысячелетнюю историю человечества любые операции на теле производились по-живому. Наркоз изобрели только во второй половине XIX века русские врачи-исследователи Пирогов и Иноземцев, и то – пока он начал применяться массово…
А что же было? Чтобы пациент не помер от болевого шока, кое-какие методы все же применялись. Только эти методы сами по себе жутенькие…)
1. Опаивание маковым отваром или попросту крепким алкоголем.
2. Аккуратное оглушение деревянным молоточком-киянкой или мешочком с песком.
3. Кровопускание. Если человеку выпустить энное количество крови, он потеряет сознание, и можно резать, сколько душе угодно. Но, правда, если чуть-чуть не рассчитать и закрыть рану на несколько секунд позже, пациент умрет от потери крови. А кровь научились переливать только в самом конце XIX века, кстати…
Кровопускание
Можно резать, доктор!
Итак, пациент ввергнут в беспамятство или надежно зафиксирован – что же можно ему отрезать?)
Примерно 90% всех операций, которые делались в Европе и России до “золотого века” медицины, XIX-го – это операции на костях. Еще могли закрыть рану в груди, примерно с XVII столетия научились зашивать разорванные крупные сосуды – и вены, и даже артерии конечностей. Вернуть потерянную кровь, правда, не могли…
А вот живот, брюшную полость, обычно не трогали. Боялись. Была крайне печальная статистика – любое вторжение ланцета или скальпеля в в область брюшины убьет пациента так же, как засевшая там, внутри, пуля или стрела.
Люди умирали от сепсиса, заражения крови. При операциях на животе – практически со стопроцентной вероятностью. Почему происходит сепсис, откуда вообще берется воспаление, гной и прочие его эффекты, убивающие вернее клинка и пули, врачи и Европы, и России не знали вплоть до все того же девятнадцатого века. Просто было “правило цеха” – живот не трогать. Причинишь дополнительные мучения, и только. Спасти – не спасешь. Даже сам Пирогов в одном из своих учебников, написанных в 1865 (!) году, прямо советовал хирургам не трогать брюшную полость.
Забегая немного вперед по хронологии – даже в начале XIX века лучшие врачи Петербурга не смогли помочь Пушкину, который получил ранение в нижнюю часть живота. Пуля сломала ему подвздошную и крестцовую кости – но об этом тогда не имели ни малейшего представления.
От операции на брюшной полости отказались.
Зато уже в семнадцатом веке умели, например, извлекать камни из почек и мочевыводящих путей хирургическим путем. Залогом успеха считалось сделать операцию елико возможно быстрее. Сохранилось свидетельство британского подданного Пипса, что ему извлекли камень из почки за… 70 секунд.
Пипс выжил.
Кстати, тогдашние хирурги свои инструменты даже не мыли. Причинно-следственная связь “грязь=заражение крови” никому не приходила в голову. Современные исследователи считают, что Пипсу крайне повезло – в тот день врач оперировал его первым, ланцет и руки хирурга были относительно чистыми…
Первый киборг Средневековья
Основным полем для операций у средневековых врачей считались конечности. Остановить кровь из раненой руки или ноги, зашить сосуд, дать обезболивающее на травах (лучше такое, чем совсем никакого). Кстати, насчет обезболивающего – большим опытом в этой области зачастую обладали не “ученые” медики, а деревенские знахари, но… Тут недалеко до колдовства, знаете ли )) Вон-вон костер виднеется, смотри…)
Сложных переломов (с раздроблением кости) сращивать не умели. Кстати, методики загипсовывания до все того же девятнадцатого века тоже не знали. Если перелом был простой и “чистый”, то накладывали простую шину из палок и досок. Но если он был со смещением, если кость раздробило, или того хуже – перелом открытый, то главным средством лечения была ампутация. Нет руки или ноги – нет и проблемы, вуаля!
Вот ампутации делали великолепно. В принципе, главное, что должен был уметь средневековый “хирург-травматолог” – это в считанные секунды отпилить раненую конечность, постаравшись не обращать внимания на крики пациента, сформировать культю и зашить. Главное – не допустить большой потери крови.
В европейской истории есть любопытный персонаж – Гец фон Берлихинген, живший в конце XV – и аж до второй половины XVI века. Рыцарь из Швабии, активный участник Крестьянской войны в немецких землях. При штурме Нюрнберга лишился правой руки. Благодаря своевременно оказанной медицинской помощи выжил. Искусный кузнец-оружейник сделал ему железный протез с пальцами на пружинах, да такой, что Гец мог держать в нем меч, и даже орудовать им в бою. Это очень высокий уровень протезирования, согласитесь, даже по нашим временам.
Протез рыцаря Геца
Вот, в общем-то, основные возможности докторов прежних времен в области травматологии. Поэтому, дорогие попаданцы, если вас занесло хоть в десятый, хоть в пятнадцатый век и вас ранили в живот – то либо просите, чтоб добили сразу, либо намекните хирургу, чтоб хоть ножик помыл – самостоятельно он до этого не додумается.)
Источник
Зачатки врачевания возникли на самых ранних стадиях существования человека: “Медицинская деятельность — ровесница первого человека”,— писал И. П. Павлов. Источниками наших знаний о болезнях и их лечении в те далекие времена служат, напр. , результаты раскопок поселений и захоронений первобытного человека, изучение отдельных этнических групп, которые в силу особых условий своей истории и сейчас находятся на примитивном уровне развития. Научные данные с несомненностью свидетельствуют о том, что никаким “совершенным” здоровьем человек тогда не обладал.
Прямой узел
Археологические находки свидетельствуют о том, что примерно за три тысячи лет до нашей эры им пользовались египтяне. Древние греки и римляне называли его Nodus Hercules – геркулесовым или геракловым узлом, потому, что мифический герой Геракл им завязывал на своей груди передние лапы шкуры убитого им льва. Римляне применяли прямой узел для сшивания ран и лечения переломов костей. Он представляет собой два полуузла, последовательно завязанных один на другим в разные стороны. Это обычный самый простой способ его вязки
В Египте существовали сорта ячменя, в колосе которых находилось четыре или шесть зерен, хотя изредка встречались другие разновидности этого растения. В древние времена ячмень был одной из основных пищевых культур. Он использовался для производства хлеба и пива. Зерна ячменя находили в захоронениях, датированных додинастичееким периодом. Очищенные зерна ячменя были найдены в гробнице Амснофиса I. Побеги ячменя, обнаруженные во время раскопок, были частью обряда похорон, однако они также употреблялись в пищу и живыми людьми.
Переломы костей лечили следующим составом: коровье молоко и муку из свежего ячменя смешать в пасту и использовать в качестве повязки (Херст, 219).
Много внимания Гиппократ уделял вопросам хирургии: для остановки кровотечения рекомендовалось придавать конечностям возвышенное положение, применять холод, сдавление, кровоостанавливающие, прижигания, при ранении рекомендовался покой, при вывихах и переломах — неподвижные повязки.
Во времена Гиппократа греч. врачи достигли заметных успехов в лечении переломов и вывихов, используя для этих целей поразительно малое число весьма несложных инструментов и приспособлений. До сих пор для лечения плечевых вывихов и косолапости порой используются способы, разработанные Гиппократом
Гиппократ придерживался в основном материалистических взглядов. Он знал систему органов движения (кости, суставы, связки, мышцы) , о чем свидетельствуют предложенные им методы лечения переломов, растяжений, вывихов. Рациональные советы содержатся и в указаниях Гиппократа по уходу за ранами, наложению повязок и т. д.
Изучение иероглифов, манускриптов, сохранившихся мумий, проведенные раскопки позволили составить определенное представление о хирургии начиная с 6-7 тысячелетия до нашей эры. Необходимость развития хирургии была связана с элементарным желанием выжить, оказать помощь раненому сородичу.
При лечении переломов Гиппократ применял своеобразные шины, вытяжение, гимнастику, до сих пор известен способ Гиппократа для вправления вывиха в плечевом суставе. Для остановки кровотечения он предлагал возвышенное положение конечности, еще до нашей эры осуществлял дренирование плевральной полости.
Корнелий ЦЕЛЬС (30 г. до н. э. – 38 г. н. э.) создал основательный трактат по хирургии, где были описаны многие операции (камнесечение, трепанация черепа, ампутация) , лечение вывихов и переломов,
Источник
— Как же так? — сказал эльф, зловеще растягивая слова. — Мы там, в бою, раним для того, чтобы из-за этих ран умирали. А вы, стало быть, лечите? Я вижу в этом полное отсутствие логики.
Анджей Сапковский «Владычица озера»
Изобретая фэнтези-вселенные как идеализированные отражения европейского средневековья, авторы старательно ретушируют наиболее отталкивающие черты дотехнологической эры. В первую очередь это касается состояния медицины. Даже в реалистичном (и историчном) мире «Башни шута» Анджея Сапковского лечение ран не обходится без магии. Иначе картина может показаться читателю слишком уж брутальной.
Исследования стоянок эпохи палеолита позволяют заключить, что наши далёкие предки умирали молодыми. Лишь единицы доживали до сорокалетия — молодыми, но отнюдь не здоровыми. На их останках можно обнаружить как следы многочисленных ран (образ жизни охотника на крупного зверя трудно назвать здоровым), так и признаки чудовищно запущенных болезней.
Якобы непостижимые сила и здоровье древнего человека оказались мифом. Но уже десятки тысяч лет назад люди пытались оказывать помощь раненым и больным соплеменникам. И не всегда безуспешно. Ещё неандертальцы знали о полезных свойствах растений.
Достижения же древних людей во врачевании травм оказались неожиданно велики: на многих скелетах видны следы хорошо залеченных переломов. В ту пору для фиксации сломанной конечности использовались не деревянные лубки, а глина. Иногда звучат предположения, что руку или ногу просто закапывали на пару недель. Но этот варварский метод действовал.
Так на заре человечества возникли две разновидности медицинских работников: знахарь и костоправ. Первый лечил заклинаниями, травами и амулетами, а второй — руками. В деревнях эти «должности» сохранялись в неизменности до распространения научной медицины.
Шаманы первыми стали ставить диагнозы. Правда, довольно однообразные: что ни болезнь, то одержимость злым духом
Сразу же сложилось и неравенство. Знахари почитались мудрецами и пользовались всеобщим уважением. Костоправы же, как правило, были непопулярны среди соплеменников и не имели в общине особого статуса. О них вспоминали лишь тогда, когда внушать себе, будто заговоры и настои помогают, становилось уже невозможно. И зуб приходилось вырывать.
Эффективность «народной терапии» с течением времени не повышалась. Как в пещерах, так и в деревнях 19 века лечение травами и магией приводило к незначительным и большей частью случайным результатам. Ведь в большинстве случаев определить, наступило ли облегчение благодаря усилиям шамана или вопреки им, было невозможно. Но неудача или успех костоправа обнаруживались немедленно. Неумелых, естественно, наказывали, что весьма способствовало прогрессу мастерства.
Уже в неолите, когда межплеменные столкновения ужесточились и на смену метательному оружию пришло дробящее, врачеватели научились трепанировать проломленные черепа. Что не так уж и удивительно, учитывая, какой опыт люди той эпохи имели в обработке кости.
Обнаруженный в Перу череп со следами трепанации
В эпоху варварства «военная» и «гражданская» медицина ещё не различались организацией. В бою раненые должны были заботиться о себе сами, либо их выносили соратники. Затем раненых поручали заботе женщин.
С возникновением государств появились и предпосылки для оформления медиков в отдельную профессиональную касту. Терапия продолжала оставаться на «пещерном» уровне. От первобытных знахарей египетские жрецы отличались лишь сложностью произносимых заклинаний и экзотичностью ингредиентов в снадобьях. Зато хирурги долины Нила, получив возможность учиться, накапливать и обобщать опыт, достигали поразительного (с учетом примитивности инструментария) мастерства. Египетским дантистам, располагавшим только каменными инструментами, удавалось даже сверлить и пломбировать зубы.
Инструменты древнеегипетского врача
Но искусство опытных врачевателей оставалось доступным лишь фараону и высшей знати. Резкий контраст в этом отношении представляла Ассирия, где подготовка медицинских кадров проводилась не в храмах, а при дворе. Первейшей задачей врачей, конечно же, оставалась охрана здоровья царя, но они также обязаны были обслуживать и войско, сопровождая его в походах. Ассирийцы первыми создали отлично организованную военно-медицинскую службу.
Гиппократ первым стал применять при операциях кипячёную воду. Но, к сожалению, не смог доказать современникам её преимущества
В Греции поначалу квалифицированных лекарей обучали в храмах Эскулапа — египетского врачевателя, причисленного эллинами к сонму богов. Позже возникли и светские школы медицины. Но организованность не являлась сильной стороной греческого народа. Лекари, часто самозваные и неумелые, следовали за войском по собственной инициативе в поисках заработка.
Греки преуспели в ином. Им удалось заложить первые камни в фундамент научной медицины. Следуя заветам Гиппократа, греческие врачи пытались понять, как функционирует человеческий организм, искать естественные причины болезней и устранять их. Стремились накапливать и использовать эмпирический опыт лечения — то есть давать больному то лекарство, которое при похожих симптомах уже помогало другим.
Решительный прорыв в области военной медицины был совершен в Риме после реформ Мария и перехода армии на профессиональную основу. С первого века до нашей эры валетудинариум на 1000 мест стал едва ли не самым внушительным сооружением в легионном лагере. Считаясь храмом Эскулапа-Асклепия, госпиталь оборудовался системой отопления, палатами на 4-6 мест и ванными для омовений. А иногда даже бассейном, что уже определённо могло рассматриваться как роскошь. Но это окупалось, ведь хорошее медицинское обслуживание облегчало вербовку легионеров. «Армия позаботится о тебе, сынок!»
За здоровье личного состава легиона отвечал медикус («целитель»). Под его руководством действовали придаваемые каждой когорте команды санитаров, помогающих раненым покинуть поле боя. Врачи же и прислуга госпиталя в штат легиона не входили и, как правило, нанимались на месте дислокации. Но если, как это могло случиться в какой-нибудь дремучей Британии, людей нужной квалификации найти было невозможно, их присылали из Рима.
Древнеримские врачебные инструменты. Сразу и не отличишь от пыточных
Восточная медицина
Если в средневековой Европе положение со здравоохранением складывалось неутешительное, то, может быть, на Востоке ситуация была лучше? В самом деле, ведь адепты индийской, китайской, тибетской, филиппинской медицины ныне берутся исцелять любые болезни — отдавая предпочтение тем, перед которыми бессильна «официальная» медицина.
Врут адепты. С чего бы их «традиционным» методам работать сейчас, если они не работали в прошлом, когда традиция складывалась? А тогда они не работали. Это факт. Продолжительность жизни в Азии была ещё ниже, чем в Европе. Мумиё и акупунктура помогали тибетским монахам ничуть не больше, чем пост и молитва их европейским собратьям. И не один китайский император, стремившийся жить вечно, в муках скончался от ртутных «пилюль бессмертия».
После крушения античной цивилизации практика создания подразделений санитаров сохранялась ещё некоторое время у франков и византийцев. Причём у последних имелись даже конные санитары — despotati. Следуя за волной атакующих, они стремились подобрать выпавших из сёдел воинов, прежде чем вторая линия конницы растопчет их. За каждого спасённого деспотат получал награду.
Но с установлением феодальной системы санитары надолго исчезли со сцены. Только рыцарь, возглавляющий собственный отряд — «копьё», — мог рассчитывать на помощь оруженосцев. Каковая ему оказывалась при малейшей возможности не столько из преданности, сколько потому, что спасение господина (или хотя бы его тела) считалось благовидным предлогом, чтобы выйти из боя. Но, конечно же, сам рыцарь не имел права оставить сюзерена или даже ослабить копьё, отослав кого-нибудь из слуг, чтобы помочь оруженосцу или кнёхту.
Слово «госпиталь» происходит от слова «гостеприимство». Рыцари-госпитальеры предоставляли охрану и кров прибывающим в Палестину паломникам. Ну и лечили их при необходимости
Однощитные рыцари, не имевшие «группы поддержки», вынуждены были спасаться собственными силами, и реальный шанс на выживание имелся только у тех, кому удавалось удержаться в седле. Поэтому раненых, а тяжелораненных в особенности после средневековых сражений оказывалось мало. Часто о них не упоминается вообще.
Если рана оказывалась лёгкой, рыцарь оказывал себе первую помощь сам, используя индивидуальный перевязочный пакет. Каждый воин в ту пору носил с собой кусок чистого холста и баночку с «целебным» бальзамом — совершенно бесполезной мазью, изготавливавшейся на основе жира, а позже сливочного масла.
Те бедняги, кому досталось действительно крепко, могли лишь выбраться из свалки и уже там позволить себе выпасть из седла в надежде, что после боя кто-нибудь подберёт их. Рассчитывать в этом отношении стоило на нонкомбатантов, обычно сопровождавших средневековое войско. Главным образом на монахов и на женщин лёгкого поведения. Монахи действовали бескорыстно, но предпочитали не перевязывать раненых, а сразу отпускать им грехи. Прочие же «санитары» рассчитывали на то, что спасённый чем-то отблагодарит их.
В XIV веке в Англии был основан Зал Цирюльников-Хирургов, где дозволялось вскрытие трупов (аж раз в год)
В лагере раненый мог надеяться на помощь цирюльника. За тех, у кого средств на лечение не было, расплачивались сюзерены или товарищи. Позже в наёмных армиях раненым стала выдаваться компенсация из общей казны полка.
Но сделать цирюльник мог не столь уж многое. Из колотых ран отсасывалась кровь. Застрявшие наконечники стрел извлекались с помощью ножа. Рубленые и рваные раны промывались вином, после чего их края сшивались. Лишённые кровоснабжения клочья кожи и мышц отсекались. И это, собственно, всё. Повреждения внутренних органов цирюльники не врачевали.
Полосатый красно-белый столб на западе — символ парикмахерской. Изначально на такие столбы цирюльники наматывали окровавленные бинты
В случае переломов вправлялись кости и накладывались лубки. Естественно, это касалось только самых простых случаев. Если кость была раздроблена, цирюльник ничего сделать не мог. Вообще, средневековые европейские хирурги уступали искусностью своим коллегам из древней Греции, Индии, Египта и Перу. Удаление катаракты и трепанация черепа были им не под силу. Что и неудивительно, ведь большую часть времени они выполняли обязанности парикмахеров и банщиков.
Оправиться от раны воину должны были помочь эликсиры, приобретаемые у знахарей. Преследуемые церковью колдуны в христианском войске предлагали свои снадобья «из-под полы». Но в изобилии и недорого. Главное же, их лекарства действительно были до некоторой степени полезны. Ибо, вопреки молве, мухоморы, сушёные пауки и помёт летучих мышей в их состав не входили. В основном колдуны продавали крепкое вино, настоянное на ароматных травах.
Палачи в средние века в свободное от основной работы время также занимались хирургией
Также раненый мог приобретать лечебные амулеты: запрещённые у знахарей и разрешённые у монахов. Последние, впрочем, были по карману немногим. Ведь в них заключались якобы волос, ноготь, частица кости или зуб одного из святых. Поэтому в цену реликвии монах-продавец автоматически включал и стоимость индульгенции за лжесвидетельство. Для себя.
Получив помощь в вышеуказанном объёме, раненый стремился вернуться домой, чтобы отлежаться там. Но возможность для этого имелась не всегда. Транспорт был плох, дороги небезопасны, да и вынести путешествие в седле или телеге было под силу далеко не всем раненым. К услугам этих несчастных были госпитали — как стационарные, обычно при монастырях, так и полевые, тоже обслуживавшиеся монахами. Там наличествовали хоть какие-то условия для того, чтобы набраться сил.
От римского валетудинариума средневековый монастырский госпиталь отличался в трёх отношениях. Во-первых, там не имелось бассейна и ванн. Как, впрочем, и никаких иных условий для поддержания чистоты. Напротив, госпиталь по совместительству служил пристанищем для нищих и бродяг, что превращало его в рассадник болезней и паразитов.
