Перелом днр

После военного перелома, в войне на Донбассе наступил вполне ожидавшийся перелом кадровый.

Украинские подразделения, попавшие в окружения, начали складывать оружие или с большими потерями прорываться к своим. Отсиживаться в котлах целый месяц, как в июле-августе, желающих с каждым днем все меньше. Да никто и не предоставляет им такой роскоши. Сил у ополчения сегодня намного больше, чем месяц назад, артиллерии и танков прибавилось, поэтому высиживать очередные котлы — смысла нет.

И украинские военные, учитывая опыт июльских котлов, из которых живыми вышло около четверти личного состава, решили не испытывать судьбу. Только метод выхода разные части выбрали различный. Если одни последовали рекомендациям Донецка и сложили оружие, то другие по приказу из Киева пытаются вырваться с боем.

Сколько на данный момент вышло, сколько прорвалось, сколько погибло — посчитать довольно сложно. Информация в разных источниках очень различается и трудно понять, где идет речь про одни и те же эпизоды, а где про разные. Но общее количество «отвоевавшихся» за последнюю неделю — от 500 до 1000. Остается в котлах еще несколько тысяч. Их, судя по всему, ждет такая же судьба — выход без оружия или прорыв с большими потерями (по сообщениям в фейсбуках от украинских волонтеров — прорывающиеся теряют примерно 3/4 личного состава, иногда больше).

Но главное — в другом. Главное, что численность украинских подразделений быстро сокращается. И в первую очередь сокращается численность боевых частей. Тыл, новобранцы, вспомогательные подразделения — их еще много, но большой ценности для войны они не представляют.

А самое важное, что одновременно с сокращением численности украинских войск начала быстро расти численность армии Донбасса. И это не случайно.

Те, кто пишут про участие российских войск, которые якобы обеспечили перелом в ходе войны, забывают о старом обещании руководства Донецкой республики поставить в строй 20 000 добровольцев, а если будет нужно, то и больше.

Это обещание прозвучало еще в первую неделю после захвата администрации Донецка и здания СБУ в Луганске. Найти запись этого интервью сейчас затрудняюсь, но подобное заявление было. В то время никто не воспринял его всерьез, но заявка оказалась вполне серьезной.

Оказалось, что руководство ДНР и ЛНР не сидело в мае сложа руки. Пока всеобщее внимание (и силы украинских войск, что немаложвано) было приковано к Славянску, в Донецке и Луганске шла мобилизация. Вот только добровольцы не сбивались в толпы и не отправлялись сразу в бой чтобы оказаться уничтоженными в первой же атаке, а направлялись на обучение. И направлялись — на территорию России.

А где вы хотели чтобы проходило обучение донецких добровольцев? На улицах Донецка? На центральной площади? Или в полях неподалеку, куда могла в любой момент зайти украинская армия, не говоря уже об ударе авиации или артобстреле?

Вполне естественно, что добровольцев на обучение отправляли в Россию.

Это и стало важным, может быть даже важнейшим вкладом Российской Федерации в перелом, который возник в войне на востоке Украины. Не русские войска, которых там нет, за исключением отдельных военных, взявших отпуск и частным порядком приехавших в Донбасс, не оружие, которое армия Донбасс взяла на складах прямо на своей территории, а также в боях, качестве боевых трофеев. Обучение добровольцев, гуманитарная и финансовая поддержка — вот вклад России в проект Новороссия.

И не говорите, что это нечестно. Боевики правого сектора тоже готовились в иностранных лагерях, в Польше и Латвии. Активисты майдана выезжали за рубеж на семинары. Иностранные консультанты приезжали и приезжают в Киев. Почему Киеву можно, а Донецку нельзя?

Считайте время: с мая по август прошло три месяца. Это ровно то время, которое необходимо для подготовки новобранцев. Так называемый курс молодого бойца. Это означает, что в течение августа в бой вступили добровольцы, набранные в мае. А сколько еще было набрано в июне, июле и авгуте? Сколько еще бойцов придет с мест подготовки в ближайшие месяцы?

Сегодня численность армии Донбасса по разным оценкам от 10 000 до 20 000 бойцов. В сентябре-октябре можно ожидать еще столько же.

Вот они — шахтеры, про которых писал весь интернет. В течение июня все диванные стратеги задавались вопросом, где же мужики Донбасса, почему они сидят на диванах, а не пошли воевать? Не сидят! Вернее сидят, но не все. Многие взялись за оружие, просто вы их не увидели сразу, потому что командиры не стали делать из них необученное пушечное мясо, а отправили на подготовку. И правильно сделали.

И еще, к слову о шахтерах — те, кто остались работать в шахтах — тоже поступили правильно. Потому что впереди зима. Это Украина может прожить без угля и газа — в Киеве есть волшебный майдан, на котором можно попрыгать и согреться. И ни уголь, ни газ, киевлянам не нужен. А в Донецке майдана нет. Там без угля зиму не прожить. И в некоторых других городах Украины, где волшебного майдана нет и где зимой нужен будет уголь — будет повод пересмотреть свои отношения с Донбассом и посылать в Донецк не войска, а деньги. Или вы думаете иначе? Думаете, что зимы не наступит?

Но вернемся к кадрам. По сообщениям из Донецка, в последнее время значительно вырос поток добровольцев. И не только вырос, но и изменился демографически. Если в прошлые месяцы записывались в основном мужчины среднего возраста, то в последние недели активно пошла молодежь.

Это очень важное изменение. Это означает, что война за Новороссию стала по-настоящему народной. Это значит, что народ поверил в свою республику.

В мае-июне большинство скептически отнеслось к перспективом ДНР, ЛНР и Новороссии. Бытовало мнение, что Украина при поддержке США и Евросоюза быстро задавит бунтующий регион. Стойкость Славянска вселяла надежды, но надежды эти у многих были слабые, многим казалось, что все это авантюра. И власти ДНР тоже многим представлялись как нечто непонятное — то ли люди Ахметова, то ли агенты Кремля.

Когда Стрелков отступил из Славянска, многие совсем разуверились в перспективах Новороссии. Площадь, контролируемая ополчением, сокращалась, Донецк и Луганск оказались под обстрелом. Могу понять, что те, кто не знал ситуацию изнутри и не следил за развитием событий с двух сторон конфликта, думал «это конец».

Но всегда были отчаянные и те, кому просто некуда отступать — они брали в руки оружие. В основном это и были мужчины среднего возраста, которые учились еще в советское время, по советским учебникам. Им не нужно было долго объяснять, что происходит, кто такие бандеровцы и что такое фашизм. Но для тех, кто вырос в 90-е, кто учился уже по «украинской программе», им было труднее разобраться в происходящем. Им нужно было время. Чтобы разобраться, чтобы понять, чтобы поверить.

И когда война подошла вплотную, когда война стала не просто сводками из Славянска, где какой-то Стрелков сражается с какими-то правосеками, а может быть и не с правосеками… когда война ударила прямо по Донецку, прямо по Луганску, прямо по их домам — они поняли. А когда армия Донбасса, в которую до этого ушли их отцы, соседи, знакомые — когда армия начала отодвигать украинские войска, окружать и побеждать — они еще и поверили. Поверили в то, что это не просто блажь их отцов воевать с абстрактым фашизмом, а реальная война, война Донбасса за свое будущее. Не за прошлое, а за будущее. И молодежь пошла за своими отцами.

По имеющимся данным, в мобилизационных пунктах ДНР и ЛНР в добровольцы сейчас записывается около 500 человек в день. Это больше 10 000 в месяц.

Надо полагать, что всех даже не смогут принять на военную службу. Наверняка будет отбор. Но те, кто не пройдут конкурс в боевые подразделения, им наверняка тоже найдется дело. От охраны правопорядка до восстановительных работ. Главное, что кадры, которые верят в будущее ДНР, ЛНР и Новороссии, теперь есть. И этих кадров много. А кадры, как известно, решают все.

Теперь посмотрим на общую картину: украинские войска потеряли в августе убитыми, ранеными и дезертирами по разным подсчетам от 5 000 до 10 000. Армия Донбасса в августе получила пополнение более 5 000.

Сейчас соотношение сил в зоне боев — примерно 1:2, пока еще в пользу украинской стороны (от 10 до 20 тысяч армия Донбасса и от 20 до 30 тысяч украинские войска).

В сентябре численность боеспособных украинских войск уменьшится еще на 5-10 тысяч. Может быть ее удастся компенсировать за счет новобранцев, которые были мобилизованы в июле-августе. Если, конечно, они не превратятся в дезертиров, оказавшись на передовой. А численность армии Донбасса в сентябре вырастет еще на 10 тысяч бойцов.

Это значит, что численность сторон скоро сравняется. А разница в мотивации и боевом духе — никуда не исчезнет. Украинская армия не могла взять Славянск, имея 10-кратное преимущество в личном составе и 100-кратное в технике. Под Донецком украинские подразделения несмотря на сохраняющееся преимущество в численности сами оказались окружены. Что будет, когда численность войск сравняется? Это, разумеется, риторический вопрос…

А еще есть фактор командования. Командование — это тоже кадры. Но в штабах — главное не количество, а качество кадров. И это качество — тоже не в пользу Киева.

Про низкий уровень командования в Киеве говорят уже все, кому не лень. Включая бойцов и командиров внутри самих украинских подразделений. Уровень высшего политического руководства в Киеве тоже вызывает один большой вопрос «где их таких набрали».

Очень показательны слова командира батальона «Азов», который в ходе критики командования после поражения в Иловайске сказал следующее (цитирую): «Предполагать, что они (армия Донбасса) не сделают маневра — это надо быть с их стороны такими же имбецилами, как с нашей».

Это сказал Белецкий, командир батальона «Азов» — он открыто называет украинское командование имбецилами и говорит, что считать командование Донецка такими же идиотами — было ошибкой, за которую и поплатились его бойцы.

И это не единственное подобное заявление. Если следить за развитием событий, за тем, как украинская армия совершает ошибку за ошибкой — остается только сделать вывод, что командование в Киеве состоит либо из предателей, либо из идиотов, либо из тех и других вперемежку. Чего никак нельзя сказать о командовании армии Донбасса.

И лишним подтверждением грамотного командования армией ДНР и ЛНР является тот факт, что они не отправляли необученных новобранцев сразу на передовую — ни в мае, ни в июне. Они отправляли их на обучение и в результате получили к августу вполне подготовленные подразделения, которые слились с бойцами, получившими реальный боевой опыт в Славянске и в ходе обороны Донецка и Луганска в июне-июле, так и возникла настоящая полноценная армия, в которой опытные бойцы ведут за собой необстрелянное, но подготовленное и, что немаловажно, мотивированное пополнение.

А еще где-то в России готовится к новым военным операциям Игорь Стрелков. Почему его отозвали из Донбасса?

Попробую угадать, перефразировав старый анекдот:

— Игорь, а ты бригадой командовать сможешь?
— Смогу.
— А дивизией?
— И дивизией смогу.
— А армией?
— Армией? Нет, Петька, не смогу. Малость подучиться надо.

А некоторые спорят, откуда там танки, откуда патроны. Не это главное. Танки, патроны — дело наживное. Главное — кадры. Кадры, которые, как известно, решают все.

Автор: Александр Русин

Затем сепаратисты не получили команду отступать. Они погрузились в КАМАЗы и, беспорядочно отстреливаясь, поехали в сторону города. По пути их ошибочно расстреляли из гранатометов свои же – приняв за Нацгвардию Украины.

Потери сепаратистов исчислялись десятками – говорится о цифре 50 погибших.

В уже образованной тогда “ДНР” вспыхнул конфликт: глава “республики” Александр Бородай обвинил в провале операции Александра Ходаковского.

Сразу после этих событий Госавиаслужба закрыла аэропорт для гражданских судов. А в Донецке началась длинная эпопея боев за этот стратегический объект.

ДАП под контролем ВСУ. Лето и осень

В самый ожесточенные период боев на Донбассе – 2014 и начало 2015 года – аэропорт находился под контролем Украины.

При этом объект находится фактически в черте города, и с него простреливаелся весь мегаполис.

То есть совсем недалеко от густонаселенных жилмассивов находился эпицентр ожесточенных боестолкновений.

Ситуация вокруг аэропорта летом постоянно менялась: сепаратисты периодически брали ДАП в кольцо, однако деблокирующие удары ВСУ с северо-запада помогали группировке, расположенной в аэропорту, проводить ротацию и пополнять боеприпасы.

В конце июля коридор был пробит окончательно, и в ДАП начали завозить тяжелое вооружение. Представители “ДНР” отступили ближе к черте Донецка.

Однако в конце августа они возобновили атаки на аэропорт. Причем уже с применением “Градов” и тяжелой артиллерии. По времени это совпало с формированием Иловайского котла, когда впервые на территорию Донецкой области зашли российские войска. То есть уровень поддержки “ДНР” со стороны Москвы вырос.

После обстрела загорелось здание нового терминала, а сепаратисты заявили, что смогли зайти на территорию аэропорта и захватить часть летного поля и сооружений.

В начале сентября Киев и Москва подписали первые Минские соглашения. По ним аэропорт входил в зону контроля сепаратистов. Об этом свидетельствует документ с координатами линии разграничения сил, согласно этим соглашениям, который еще в январе 2015 года опубликовало издание “Зеркало недели”.

Однако украинская сторона не стала уходить из аэропорта.

Как заявил экс-начальник Генштаба Муженко в 2019 году, “если бы мы делали так, что если есть угроза, то нам надо отойти, возможно, бы мы остановились в Киеве, а возможно, даже за Киевом. Бойцы боролись за каждую пядь украинской земли, чтобы эту заразу не допустить на подконтрольную нам территорию”.

Впрочем, более близко к истине пояснение, которое дал в декабре 2014 года представитель Генштаба генерал-майор Александр Розмазнин: “в стратегическом плане это выгодная позиция, потому что аэропорт находится практически в Донецке. Больше деталей я не раскрою, чтобы не навредить нашим ребятам там”.

При этом, по неофициальным данным, сыграли свою роль и чисто политические причины. После поражения под Иловайском и подписани Минских соглашений украинскую власть обвинили в предательстве и проигранной войне. И если б еще сдали аэропорт, то тогда уровень зрады был бы вообще запредельным.

А на носу были выборы в парламент.

Поэтому аэропорт отдать “ДНР” просто не решились.

После чего сепаратисты попытались захватить его силой. Но первые атаки были отбиты. И уже с конца сентября начались долгие ожесточенные бои.

Украинские власти использовали это для того, чтоб смыть позор Иловайского разгрома. Стойкость украинских бойцов при обороне аэропорта должна была стать “моральной сатисфакцией” для общества за предыдущие поражения.

Именно тогда и родилась история о “киборгах”.

Последняя зима

В начале декабря в боях за аэропорт произошел перелом: “ДНР” захватила старый терминал, пожарную вышку и ряд сооружений (что в Киеве отрицали). Украина же удерживала новый терминал.

То есть ситуация поменялась с точностью до наоборот со времен первого боя в ДАП.

Более того, сепаратисты по сути заблокировали сообщение между ВСУ и силами, защищавшими аэропорт. После чего Украина и Россия договорились о новом прекращении огня. А “ДНР” даже разрешила украинцам провести ротацию личного состава, которая прошла 12 декабря.

Именно тогда командир батальона сепаратистов “Спарта” Арсений Павлов с позывным “Моторола” обменялся рукопожатием с замкомбрига 93-й ОМБР Алексеем Оцерклевичем (“Купол”).

На видео “Купол” сказал “это братская война, которая никому не нужна”.

Оцерклевич, напомним, летом 2019 года стал начальником Управления госохраны Украины, но потом был уволен с этой должности.

Но вернемся к событиям той зимы. Такие ротации под присмотром сепаратистов проходили еще дважды – 22 декабря и 6 января. Однако уже через неделю бои снова стали ожесточенными.

Падение аэропорта

После новогодних праздников на фронте возобновилась активная фаза войны.

Сепаратисты, при поддержке России, атаковали сразу по нескольским направлениям. И одним из важнейшим из них был Донецкий аэропорт.

13 января силы “ДНР” снова начали массированный обстрел ДАП, после чего перешли в наступление. Бои завязались уже за новый терминал – последний оплот сопротивления ВСУ.

14 и 15 января сначала Пушилин, потом Захарченко заявили, что выбили украинских силовиков из нового терминала, и аэропорт полностью перешел под их контроль. Однако это было не так, и на следующий день бои продолжались. Хотя уже тогда было понятно, что дни украинской группировки в аэропорту были сочтены.

При этом ВСУ пытались наносить контрудары для деблокады аэропорта. Их даже зачем-то анонсировал у себя в Facebook советник Порошенко Юрий Бирюков.

Большое контрнаступление на ДАП произошло уже 20 января. Однако оно закончилось разгромом. Многие солдаты попали в плен к группировке “Сомали”, которую возглавлял Михаил Толстых (“Гиви”).

Среди них оказался десантник Олег Кузьминых, командир 90-го батальона 81-й аэромобильной бригады. Видео, как Гиви ставит солдат ВСУ на колени и заставляет их есть погоны, облетело тогда весь интернет.

Кузьминых уже через два дня снова попал на видео – сепаратисты привезли его на остановку троллейбуса, в котором после обстрела погибло несколько человек. В плену офицер провел 124 дня, после чего вернулся в Украину.

В самом здании аэропорта, тем временем, оставались блокированы несколько десятков “киборгов”, которые все еще продолжали держать позиции в надежде, что к ним пробьются свои.

Окончательный перелом произошел 21 января, когда штурмовые отряды сепаратистов подорвали и обрушили третий этаж. После этого сопротивление закончилось. 

В последующие отдельные украинские подразделения еще оставались в районе аэропорта, но и они постепенно отходили. А 29 января начальник Генштаба Муженко заявил, что украинские войска отведены на расстояние полутора километров от аэропорта, фактически признав потерю контроля над ДАП.

Значение и причины поражения в аэропорту

Бои за аэропорт продолжались 242 дня. Стороны потеряли по несколько сотен людей убитыми. И это не считая жертв среди мирного населения Донецка, которое регулярно попадало под обстрелы.

Аэропорт стал вторым болезненным поражением Киева в этой войне после Иловайска. Параллельно разворачивались события на дебальцевском выступе, который завершились в феврале 2015 года падением города и новым отступлением ВСУ.

И аэропорт, и Дебальцево показали, что выиграть эту войну на поле боя Украина не может. Что и стало причиной появления вторых Минских соглашений. Уже куда более невыгодных для Киева, чем первые.

Что же до причин поражения непосредственно в аэропорту, то здесь можно выделить следующие позиции.

1. К концу лета вооруженные силы сепаратистов укрепились за счет прямой помощи от России и наведения внутреннего порядка в отрядах “республиках”.

Военные формирования уже более четко координировались между собой и получили тяжелое вооружение. То есть возможности “ДНР” и ВСУ на тот момент примерно уравнялись (тем более, что на Донбассе к тому моменту почти перестала летать украинская авиация, которую сбивали переносными ЗРК). 

Украинская армия даже с разрозненными отрядами “ДНР” сражалась с большим трудом. А когда они превратились в более-менее сформированные силы, то ситуация для Киева стала еще тяжелее. Особенно с появлением у сепаратистов пушек и РСЗО, которыми начали “поливать” аэропорт с конца лета.

2. После падения аэропорта в Украине начали объяснять, почему так произошло. Говорилось, что чисто технически оборонять ДАП с северо-запада было сложнее, чем наступать из Спартака и Веселого (пригородов Донецка). Подходы со стороны города – более скрытные благодаря плотной застройке.

Тогда как со стороны Песок и Опытного, откуда шла связь с ВСУ, нужно было двигаться по открытым пространствам. То есть были очень уязвимые коммуникации.

А после того, как сепаратисты в декабре захватили старый терминал, оборонять новый стало делом практически безнадежным – это одиноко стоящее здание удерживать очень трудно. Тем более в плотном кольце окружения.

Однако это объяснение в общем-то упирается в первое: пока в чисто военном отношении ВСУ более-менее превосходили сепаратистов, фактор коммуникаций не имел столь решающего значения. Но потом ситуация поменялась: у “ДНР” массово появилась артиллерия, танки и противотанковые средства. И при относительно равных позициях противников падение аэропорта стало вопросом времени.

Спасти ситуацию могло бы радикальное наращивание украинских резервов на донецком направлении. Однако этого не произошло.

То есть в данной ситуации нужно было или радикально деблокировать аэропорт – с захватом прилегающих территорий. Или же отступать, срезая неудобный для обороны форпост и не растрачивая на него людских и материальных ресурсов. Тем более, что свое стратегическое значение аэропорт уже утратил: авиация там садиться не могла.

Однако реально помочь защитникам ДАП Киев не мог или не хотел. Но и бросать аэропорт боялись, ожидая “зрады”. Которая, впрочем, и так наступила.

Последствия поражения пытались заретушировать мифологизацией битвы за аэропорт. И это во-многом удалось. Сейчас все говорят о “киборгах”, но мало кто вспоминает, чем именно закончилась битва за аэропорт. 

И, в отличие от Иловайска, не проводилось даже попыток расследований по тому, как сдали аэропорт и зачем его удерживали больше месяца после того, как сепаратисты его окружили.

Адвокаты власти заявляли, что ДАП отвлекал огромные силы противника от других направлений. Однако это не выдерживает критики: одномоментно в аэропорту находилось обычно не более нескольких сот человек. И силы штурмующих также не могли быть настолько большими, чтобы “рухнул фронт” на других направлениях. Война в развалинах не требует массовых армейских перемещений.

Тем более, что и на других направлениях ВСУ в тот момент отступали.

И это ставит еще больше вопросов к действиям украинской власти, которая позволила, во-первых, окружить защитников аэропорта, а во-вторых – не выделила достаточно сил для их деблокады.