Перелом 1953 года
Êðóøåíèå Ðîññèè Ðåøàþùèé ïåðåëîì 1953 ãîäà
Ýññå 8
Íàøó Èñòîðèþ áàíäèòñòâóþùåå ñåãîäíÿ ëèáåðàëüíîå îòðåáüå ñâîèìè ïëàòíûìè «ïèñàðÿìè» óðîäóåò, êàê òîëüêî ìîæåò. ß ñâîèìè èññëåäîâàíèÿìè âñå âðåìÿ ïûòàþñü îñâîáîäèòü åå îò ãîð ëæè ëèáåðàëîâ. È âîò â ïîñëåäíèå ãîäû, îñîáåííî ïîñëå Êðûìà è Íîâîðîññèè, â ÑÌÈ óñèëèëîñü âîñïåâàíèå ëþäåé è èõ äåë, êîòîðûå êëàññèôèöèðóþòñÿ â ðóññêîì ñîçíàíèè, êàê ìðà÷íûå, êðîâàâûå äåìîíû ðåâîëþöèè. Ê íèì îòíîñÿòñÿ è íåïîñðåäñòâåííûé âèíòèê, èñïîëíèòåëü ðåâîëþöèîííûõ çàìûñëîâ ñâåðæåíèÿ Ìîíàðõèè è ïîðàáîùåíèÿ Ðîññèè îò ëèáåðàëüíîãî êëàíà ãëîáàëèñòîâ, ñîâåðøåííî ãíóñíàÿ ëè÷íîñòü «ôèíàíñèñò ðåâîëþöèè» Ãåëüôàíä-Ïàðâóñ. Òóò è ïîäîáíûé æå ìåðçàâåö ïðîâîêàòîð Àçåô, òóò è êðîâàâûé íåíàâèñòíèê Ðóññêîãî Ìiðà Òðîöêèé è ÷åðåäà ïîäîáíûõ çëîäååâ. Çäåñü òàêæå öåëàÿ ïëåÿäà «ïëàìåííûõ ðåâîëþöèîíåðîâ» ïàëà÷åé Ðóññêîãî Íàðîäà, íà÷èíàÿ ñî çâåðÿ â ÷åëîâå÷åñêîì îáëè÷èè Äçåðæèíñêîãî, êîòîðîãî äî ñìåðòè, äî êîëèê, áîÿëèñü «ñîðàòíèêè ïî ðåâîëþöèîííîé áîðüáå». È ñ îáëåã÷åíèåì ñìîãëè îòïðàâèòü íà òîò ñâåò òîëüêî òîãäà, êîãäà òîò íà ñåêóíäó ïîòåðÿë áäèòåëüíîñòü, ïîäñûïàâ åìó êàêîãî òî «ñíàäîáüÿ» â ãðàôèí ñ «âîäè÷êîé» íà ïàðòñîâåùàíèè, ïîñëå êîòîðîãî Äçåðæèíñêèé «îò ñåðäå÷íîãî ïðèñòóïà» ñðàçó íà ìåñòå ñêîí÷àëñÿ. Òóò è ÷åðåäà, òàê íàçûâàåìûõ æåðòâ «êóëüòà ëè÷íîñòè» Ñòàëèíà, à íà ñàìîì äåëå òåõ æå «ïëàìåííûõ ìèðîâûõ ðåâîëþöèîíåðîâ», êîòîðûå ïûòàëèñü áîðîòüñÿ ïðèâû÷íûìè ñàáîòàæåì è ïðåäàòåëüñòâîì ñ âîññòàíîâëåíèåì è ìîáèëèçàöèåé õîçÿéñòâåííîé æèçíè Ðîññèè, ðàçðóøåííîé ýòèìè æå ðåâîëþöèîíåðàìè.  ýòîé æå ÷åðåäå ñòîèò è Ëàâðåíòèé Áåðèÿ. Âîò ÷òî ïèøóò î íåì è Íàøåé ñ Âàìè èñòîðèè ëæåöû ëèáåðàëû è ÿ ïðèâîæó ýòè ìàòåðèàëû ñî ñâîèìè îáû÷íûìè êîììåíòàðèÿìè è âûâîäàìè: –
«Ëàâðåíòèé Áåðèÿ îñòàëñÿ â íàðîäíîé ïàìÿòè êàê ñåêñóàëüíûé ìàíüÿê, êðîâîæàäíûé ñàòðàï, âäîõíîâèòåëü è îðãàíèçàòîð ìàññîâûõ ðåïðåññèé ñòàëèíñêîé ýïîõè. Íàñêîëüêî ýòîò îáðàç ñîîòâåòñòâîâàë äåéñòâèòåëüíîñòè, äî ñèõ ïîð ñïîðÿò èñòîðèêè è ïóáëèöèñòû.
Êîãäà Ñòàëèí óìåð, ðóêîâîäñòâó ñòðàíû áûëî ÿñíî, ÷òî ïðîâîäèìàÿ èì ïîëèòèêà ïîëíîñòüþ ñåáÿ èñ÷åðïàëà. Êðåñòüÿíñòâî, ñîñòàâëÿâøåå òîãäà áîëüøèíñòâî íàñåëåíèÿ ÑÑÑÐ, ïîñëå âîéíû íå ïîëó÷èëî îæèäàåìîãî îáëåã÷åíèÿ. Íàäåæäû êðåñòüÿí, ÷òî Ñòàëèí ïîñëå ïîáåäû íàä Ãåðìàíèåé îòìåíèò êîëõîçû, íå îïðàâäàëèñü. Åñëè â 1930-å ãîäû êîëè÷åñòâî òðóäîäíåé äëÿ êîëõîçíèêîâ ñîñòàâëÿëî 90 â ãîä, òî ýòó íîðìó ïîâûñèëè äî 230 òðóäîäíåé (òî åñòü êðåñòüÿíèí áûë îáÿçàí áåñïëàòíî òðóäèòüñÿ â êîëõîçå ïðàêòè÷åñêè åæåäíåâíî).
Îáðàòíîé ñòîðîíîé òàêîãî ñîñòîÿíèÿ ñåëüñêîãî õîçÿéñòâà ñòàëà íåõâàòêà ñåëüñêîõîçÿéñòâåííûõ ïðîäóêòîâ â ãîñóäàðñòâåííûõ ìàãàçèíàõ. Êðåñòüÿíå âûæèâàëè çà ñ÷åò ïîäñîáíîãî õîçÿéñòâà, íî è îíî ñòàëî îáúåêòîì ñàìîãî æåñòî÷àéøåãî íàëîãîîáëîæåíèÿ. Íàëîãîîáëîæåíèþ ïîäëåæàëè ëþáàÿ äîìàøíÿÿ ñêîòèíà, êàæäîå ôðóêòîâîå äåðåâî.  1946-1947 ãîäàõ â ñåëüñêîõîçÿéñòâåííûõ ðåãèîíàõ Ñîâåòñêîãî Ñîþçà (ïðåæäå âñåãî, â Ìîëäàâèè è íà Óêðàèíå) îïÿòü ñëó÷èëñÿ òÿæåëåéøèé ãîëîä».
Ìîå ðåçþìå
Êîëè÷åñòâî òðóäîäíåé êîëõîçíèêîâ íåëüçÿ áûëî ñîêðàòèòü äî 1950 ãîäà, äî âîññòàíîâëåíèÿ õîçÿéñòâåííîé æèçíè ñòðàíû ïîñëå âîåííîé ðàçðóõè. À âîåííûé íàëîã áûë îòìåíåí â 1946 ãîäó. Ñåëüñêîå õîçÿéñòâî ÑÑÑÐ, ðàçîðèëà ñåëüõîçòåõíèêà ÌÒÑ, ïåðåäàííàÿ (òî÷íåå ïðîäàííàÿ) èç ÌÒÑ â êîëõîçû ïðè Õðóùåâå, äà óðåçàíèå ïîäñîáíûõ ëè÷íûõ êðåñòüÿíñêèõ õîçÿéñòâ ïðè íåì æå. «Ïîìîãëî» ýòîìó ââåäåíèå âîëþíòàðèñòñêèõ íàëîãîâ íà «ÿáëîíè» (óðåçàíèå ïîäñîáíûõ ó÷àñòêîâ è «ÿáëîíåâûé» íàëîã çäåñü ÷èñòàÿ òåîðåòè÷åñêè «îáîñíîâàííàÿ» àâàíòþðà ÊÏÑÑ; ÿêîáû òîãäà êîëõîçíèê áóäåò ëó÷øå ðàáîòàòü â êîëõîçå, áîëüøå çàðàáàòûâàòü è ïîêóïàòü ïðîäóêòû â ìàãàçèíå; à ïî ñóòè àïïàðàòíàÿ äèâåðñèÿ ïî ðàçðóøåíèþ ñåëüñêîãî õîçÿéñòâà), äà àâàíòþðà ñ «öåëèíîé», ñ å¸ áåññìûñëåííûì îãðîìíûì ðàçìàõîì ðàñïàøêè ìèðîâûõ çàïàñîâ ñòåïåé, áåçïðåäåëüíîé æèòíèöû è áàçû æèâîòíîâîäñòâà, ãäå ïðè ïðàâèëüíîé îðãàíèçàöèè õîçÿéñòâà ìîæíî áûëî ïîëó÷àòü ìÿñî è ïðîäóêòû æèâîòíîâîäñòâà äëÿ âñåé ñòðàíû è èçëèøêàìè ñíàáæàòü âåñü «ëàãåðü ñîöèàëèçìà» è «íåïðèñîåäèíèâøèõñÿ ñòðàí». Òîãäà óãðîáëåííîå ñåëüñêîå õîçÿéñòâî ïîòÿíóëî çà ñîáîé è âñþ îñòàëüíóþ õîçÿéñòâåííóþ æèçíü Ðîññèè.
Ïðè Ñòàëèíå îäíî ÌÒÑ ñ òðàêòîðàìè è êîìáàéíàìè, ïðèíàäëåæàùèõ ãîñóäàðñòâó è ñîäåðæàùèõñÿ ãîñóäàðñòâîì, ñ åãî ñèëüíîé ðåìîíòíîé è âîññòàíîâèòåëüíîé áàçîé è ñèñòåìîé êîíòðîëÿ çà ÌÒÑ, êîòîðûõ è ïîäîáèÿ íå ìîãëî áûòü íà ñåëå (à ýòî îäíà èç ñàìûõ ñèëüíûõ ôîðì «äîòàöèè» ñåëüñêîãî õîçÿéñòâà) îáñëóæèâàëî íåñêîëüêî êîëõîçîâ, çàêàçûâàþùèõ ýòó òåõíèêó ïî çàÿâêå. Ýòó æå òåõíèêó ãîñóäàðñòâî ìîãëî èñïîëüçîâàòü ïî ñâîåìó óñìîòðåíèþ è â ñåëüñêîé ìåñòíîñòè è â èíûõ ñôåðàõ âåñü 8-10 ìåñÿ÷íûé ïåðèîä, êîãäà ó êîëõîçîâ íå áûëî â íåé íóæäû.
Ïðè Õðóùåâå æå, â êàæäûé êîëõîç, íå èìåþùèé íè ñïåöèàëèñòîâ, íè ðåìîíòíîé áàçû, «ðàçäàëè» (òî÷íåå, êîëõîçû çàñòàâèëè ïîêóïàòü) âñå ýòè òðàêòîðû è êîìáàéíû, ïîâåñèâ íà íèõ æå îáñëóæèâàíèå è ñîäåðæàíèå ýòîé òåõíèêè. Ýòà òåõíèêà áîëüøóþ ÷àñòü ãîäà ïðîñòî ïðîñòàèâàëà è ðæàâåëà â õîçÿéñòâàõ âïóñòóþ, âåäü äëÿ òåõíèêè íàäî åù¸ è ïàðêè ñòðîèòü, è òîæå çà ñ÷åò êîëõîçíèêîâ. Ìàëî òîãî, ÷òî òåïåðü çàñòàâèëè ïðîìûøëåííîñòü ïðîèçâîäèòü ýòó òåõíèêó äëÿ êîëõîçîâ â îãðîìíûõ êîëè÷åñòâàõ (âñïîìíèòå ãîðäûå ðåëÿöèè ïàðòñúåçäîâ ïðè Õðóùåâûõ-Áðåæíåâûõ î òîì, ÷òî ÑÑÑÐ ïðîèçâîäèò áîëüøå âñåõ â ìèðå òðàêòîðîâ!) è ýòî ñòîèëî îãðîìíûõ, âïóñòóþ ïîòðà÷åííûõ äåíåã.
È íè îäèí ñåãîäíÿøíèé «ýêîíîìèñò ïëàíîâîé ñîöèàëèñòè÷åñêîé ýêîíîìèêè», âêëþ÷àÿ íûíåøíèõ «ñâåòèë»: – «àêàäåìèêà ãëàçüåâà» è ïðîôåññîðà Êàñàòîíîâà íè÷åãî íå ãîâîðèò îá ãðîìàäíûõ áåçïîëåçíûõ «ïëàíîâûõ» òðàòàõ ðåñóðñîâ æèçíåîáåñïå÷åíèÿ ñòðàíû (íè îäèí èç íèõ íå ïîíèìàåò èëè íå ãîâîðèò, ÷òî íà ïðèíöèïàõ ïîäîáíîé «ïëàíîâîé ñîöèàëèñòè÷åñêîé ýêîíîìèêå îíà, ñàìà ïî ñåáå, ãèáåëüíà è íå óïðàâëÿåìà èçíà÷àëüíî; è ýòîò ïðîöåññ íà÷àëñÿ ñî âðåìåí òðîöêèñòñêîãî ïðàâëåíèÿ Õðóùåâà è ïðîäîëæàëñÿ äî ïîñëåäíåãî äíÿ ðàçðóøèòåëüíîé «ñîâåòñêîé» âëàñòè âî ãëàâå ñ ÊÏÑÑ, â ïîðàáîùåííîé ðóññêîé Ðîññèè (â ðåñïóáëèêàõ áûëè âî ìíîãîì èíûå ïîðÿäêè, íî îíè çàêëþ÷àëèñü âî ìíîãîì, åñëè íå âî âñåì, â ïàðàçèòèðîâàíèè â òîì èëè èíîì âèäå íà ðóññêîé Ðîññèè).
Äàëåå ëèáåðàëüíàÿ ëæèâàÿ âåðñèÿ: –
«Ñòàëèí âçÿë êóðñ íà ôîðñèðîâàííîå ðàçâèòèå òÿæåëîé îáîðîííîé ïðîìûøëåííîñòè. Ýòî îçíà÷àëî ïåðåêà÷êó âñåõ èíâåñòèöèé ãîñóäàðñòâà â îáîðîííî-ïðîìûøëåííûé êîìïëåêñ. Ê òîìó æå ñòðàíå ïðèõîäèëîñü ñîäåðæàòü îãðîìíóþ ïÿòèìèëëèîííóþ àðìèþ è îáøèðíûé àïïàðàò ãîñáåçîïàñíîñòè.
 ïîñëåäíèå ãîäû æèçíè Ñòàëèíà ñðåäè ïðàâÿùåé âåðõóøêè (ïóñòîñëîâèå, êîãî èìåííî ïîèìåííî Â.Ì.) ðîñëî ãëóõîå íåäîâîëüñòâî ïðîâîäèìîé èì ïîëèòèêîé, âðîäå ïå÷àëüíî èçâåñòíîãî «Ëåíèíãðàäñêîãî äåëà».
Ìîå ðåçþìå
Âîò òàê ìåæäó ïðî÷èì, êàê î íåçíà÷èòåëüíîì ýïèçîäå, ãîâîðèòñÿ î Íàøåé ñ Âàìè Ðóññêîé Âñåíàðîäíîé Òðàãåäèè, Ìû ñ Âàìè â îäíî÷àñüå ïîòåðÿëè âñþ ðóññêóþ, èñïûòàííóþ Âîéíîé, áîåâóþ è õîçÿéñòâåííóþ Ýëèòó è ñíîâà îêàçàëèñü îäèí íà îäèí ñ òîòàëüíîé ëèáåðàëüíîé àïïàðàòíîé ïàðòáàíäîé ÊÏÑÑ. È îá ýòîì ãîâîðèòñÿ âñêîëçü, êàê î «ïå÷àëüíî èçâåñòíîì «Ëåíèíãðàäñêîì äåëå». Òàê ìèìîõîäîì ñîîáùàåòñÿ î òèòàíè÷åñêîé òðàãåäèè ðóññêîãî íàðîäà, ïî õàðàêòåðó è çíà÷åíèþ ñîïîñòàâèìîé ñ òðàãåäèåé 1917 ãîäà, òðàãåäèè ðóññêîãî èìïåðñêîãî íàðîäà ïîáåäèòåëÿ â Îòå÷åñòâåííîé Âîéíå è â îäíî÷àñüå ëèøèâøåãîñÿ âñåé ñâîåé ïîêàçàòåëüíî, çâåðñêè ðàñòåðçàííîé Ýëèòû.
Ñåãîäíÿøíèå ïðîâîêàòîðû «ðóññêèå ïàòðèîòû íàöèîíàëèñòû, íàöèîíàë-äåìîêðàòû» äåìîíñòðàòèâíî ïîæèìàþò ïëå÷èêàìè, äåñêàòü, ýòî «ëåíèíãðàäñêîå äåëî», «ñîâåðøåííî íåïîíÿòíàÿ, íåìîòèâèðîâàííàÿ èñòîðèÿ».
Äàëåå ëèáåðàëû: –
«Íî ïîñëå óíè÷òîæåíèÿ «ëåíèíãðàäöåâ» Ñòàëèí ïîøåë åùå äàëüøå. Ïîñëå XIX ñúåçäà ïàðòèè â îêòÿáðå 1952 ãîäà âîæäü ðàçâåðíóë àòàêó íà ñâîå áëèæàéøåå îêðóæåíèå.  ðàìêàõ «äåëà âðà÷åé» áûë àðåñòîâàí íà÷àëüíèê åãî ñîáñòâåííîé îõðàíû ãåíåðàë Âëàñèê, âîêðóã Áåðèè çàêðóòèëîñü êðàéíå çàïóòàííîå «ìèíãðåëüñêîå äåëî». Êàê èçâåñòíî, íà Ëóáÿíêó îí âåðíóëñÿ ëèøü â ìàðòå 1953 ãîäà, ïîñëå ñìåðòè Ñòàëèíà».
Ìîå ïîÿñíåíèå
Ñòàëèí ïîñëå íåóäà÷è ñîçûâà Âñåëåíñêîãî Ïðàâîñëàâíîãî Ñîáîðà â Ìîñêâå 1949 ãîäà, ðåçêî ñäàë, ñêàçàëñÿ âîçðàñò è âîò ÷òî. Òîò êòî ðóêîâîäèë êîëëåêòèâîì ïðåêðàñíî çíàåò, êàê áîëüíî îòðàæàåòñÿ íà äåÿòåëüíîñòè ñòðóêòóðû âûïàäåíèå ðóêîâîäÿùèõ ïîìîùíèêîâ îòâå÷àþùèõ çà êàêîé òî îïðåäåëåííûé ó÷àñòîê äåÿòåëüíîñòè. À åùå áîëüøàÿ áåäà, êîãäà îáíàðóæèâàåòñÿ âíåçàïíûé ïðîêîë â äåÿòåëüíîñòè êàêîé òî ñëóæáû, è ñòðóêòóðà ñòàíîâèòñÿ òîáîé íåóïðàâëÿåìà, è òîãäà òâîè ðåøåíèÿ âïîëíå ìîãóò ïîéòè âðàçíîñ.
Âîò ïîäîáíàÿ ñèòóàöèÿ ïðîèçîøëà è ñî Ñòàëèíûì.  1948 ãîäó «çàðåçàëè» âî âðåìÿ íåîïðàâäàííî íàçíà÷åííîé îïåðàöèè ïðååìíèêà Ñòàëèíà ìîëîäîãî, ýíåðãè÷íîãî è ñâåðõíàäåæíîãî ïîìîùíèêà Æäàíîâà, à â 1949 ãîäó ñðûâ ïðîâåäåíèÿ Âñåëåíñêîãî Ïðàâîñëàâíîãî Ñîáîðà â ñàìûé ïîñëåäíèé ìîìåíò, óæå ïðè ñîãëàñîâàíèè ïîâåñòêè çàñåäàíèé Öåðêîâíîãî Ñîáîðà. Òîãî Ñîáîðà, íà êîòîðûé, ñóäÿ ïî âûäåëåííûì îãðîìíûì ñðåäñòâàì ó Âîæäÿ áûëè êàêèå òî ñâîè ãëîáàëüíûå íàäåæäû. È Ñòàëèí ðåçêî ñäàë è ôàêòè÷åñêè ïîñòåïåííî ñòàë òåðÿòü ðû÷àãè óïðàâëåíèÿ ñòðàíîé, à ðåàëüíûì ïðååìíèêîì ñòàë ïðåêðàñíûé îðãàíèçàòîð õîçÿéñòâåííîé æèçíè Áåðèÿ, îí òàùèë ïðîèçâîäñòâî òûëà è ñíàáæåíèå àðìèè è ñòðàíû âñþ âîéíó.
È âîò î Áåðèè ëèáåðàëû: –
«È â ýòîì êà÷åñòâå Áåðèÿ ðàçâåðíóë êèïó÷óþ ðåôîðìàòîðñêóþ äåÿòåëüíîñòü…
Îí âûñòóïàë çà ðàçäåëåíèå ïàðòèéíîãî è ãîñóäàðñòâåííîãî àïïàðàòà ñ ãëàâåíñòâóþùåé ðîëüþ ïîñëåäíåãî. Òî åñòü çà ÖÊ ÊÏÑÑ îñòàâàëñÿ áû ëèøü íàäçîð çà èäåîëîãèåé è ïðîïàãàíäîé.
Áåðèÿ ïåðåäàë âñå «âåëèêèå ñòðîéêè êîììóíèçìà» îò ÃÓËÀÃà ïðîìûøëåííûì ìèíèñòåðñòâàì, à ñàì ÃÓËÀà ïðåäëàãàë ïîä÷èíèòü ìèíèñòåðñòâó þñòèöèè (÷òî îñóùåñòâèëè òîëüêî â 1998 ãîäó). Áåðèÿ ïðåäëàãàë îñëàáèòü íàëîãîâûé ãíåò äëÿ êðåñòüÿí».
Âîò íà ýòîì çàêîí÷èì è ïðîäîëæèì â ñëåäóþùåé ÷àñòè.
Источник
26 марта 1953 года Лаврентий Берия дал старт одной из самых массовых амнистий за всю отечественную историю. Началось «холодное лето 53-го». На свободе оказались опасные уголовники, что существенно изменило культурную и общественную жизнь СССР.
Перезагрузка ГУЛАГа
Амнистия 1953 года не была бездумным жестом милосердия от бывшего народного комиссара. Это было реформирование ГУЛАГа, который при Сталине разросся до необъятных размеров. О кризисе тюремной системы говорили еще в начале 50-х. Но, как тонко заметил историк Моше Левин, при жизни диктатора система была «замумифицирована», о каких-то решениях проблемы и речи быть не могло. Но не успело пройти и двух недель со дня смерти Сталина, как Берия полностью реорганизовал ГУЛАГ. Он перевел его в ведение Министерства юстиций. Без широкомасштабной амнистии, перемены затянулись бы надолго. Поэтому 28 марта 1953 года на всю страну прогремела статья «Правды», объявившая амнистию половине узников ГУЛАГа.
Либерал Берия
Амнистия Берии сделала его «первым либералом СССР». Политика ослабления режима или, как часто ее называют историки, «крутой либеральный поворот» стал неожиданным козырем Берии в борьбе за власть. Само словосочетание «либерал Берия» звучит иронично. Не он ли был известен как один из главных организаторов сталинских репрессий? Еще Светлана Аллилуева, дочь Сталина называла его «негодяем, ползучим гадом и убийцей ее семьи». Катынская трагедия тоже началась с записки Берии вождю с просьбой применить к польским офицерам высшую степень наказания. Поразительно, но именно этот человек объявил широкомасштабную амнистию. В своей объяснительной записке, Лаврентий пояснил, что из 2 526 402 заключенных ГУЛАГа лишь 221 435 человек являются «особо опасными государственными преступниками». Он также упразднил Особое совещание при министре внутренних дел СССР. Отныне никто не мог быть осужден без решения суда.
Криминал на прогулке
Амнистии 1953 года подлежали все лица, осужденные на срок до пяти лет; осужденные за должностные, хозяйственные и воинские преступления; беременные женщины; женщины с детьми в возрасте до 10 лет (и такое было в тюрьмах), а также несовершеннолетние до 18 лет. Указ распространялся на мужчин старше 55 лет, женщин старше 50 лет и на неизлечимо больных. По итогам было освобождено 1 201 606 человек, которых отпустили в «никуда» – программу социальной адаптации разработать не успели.
Вместе с невиновными на волю вышла вся уголовная «шушера» – бывшие воры, насильники, которым повезло «влететь» не на долгий срок. И вся эта толпа двинулась в Москву и на юга. Криминогенная ситуация в СССР стала критической. Милиция не справлялась с разгулом преступного бандитизма, престиж правоохранительных органов свелся к нулю. Некоторые города, например, Улан-Удэ или Магадан полностью перешли под власть бывших арестантов, превратились в «горячие точки». Власти призывали граждан забаррикадировать окна и не выходить на улицы. По утрам приходилось собирать трупы ограбленных и убитых ночью. В Улан-Удэ и Казань перебросили дополнительные армейские подразделения.
Темный замысел Берии
Такие неожиданные последствия амнистии породили слух, что Берия изначально планировал выпустить одних уголовников, и, спровоцировав волну насилия, учредить «режим жесткой руки». Однако здесь проявился недосмотр НКВД. Многих настоящих преступников не удалось осудить на долгий срок из-за отсутствия необходимых доказательств.
При Берии никакого целенаправленного освобождения преступных авторитетов не было. Об этом свидетельствует текст Указа об амнистии, согласно ему — лица, осужденные за бандитизм и умышленные убийства, прав выйти на свободу не получили.
Опасные «птенцы»
Перед тем как затевать столь масштабную акцию, Берии стоило бы рассмотреть примеры предыдущих лет. Речь идет об амнистии Керенского 1917 года, когда на свободу вышли 90 тысяч заключенных. Число несоизмеримое с масштабами Лаврентия, но и этого хватило, чтобы в стране началась разруха. Среди амнистированных были тысячи воров и налетчиков, которых называли «птенцы Керенского». А все потому, что интеллигенция видела причины преступлений в царизме. Нет царя, нет преступности. «Новый государственный порядок открывает путь к обновлению и светлой жизни и для тех, которые впали в уголовные преступления!» — ораторствовал Керенский.
Между тем, «Керенские птенцы» к светлой жизни не спешили. В первый месяц после мартовской амнистии в Москве одних только краж было совершено 6884.
Временное правительство долго не продержалось, Лаврентию Берии стоило бы обратить внимание на эту важную деталь.
Тюремные забастовки
Амнистия Берии в начале вообще не распространялась на политических заключенных. Тем не менее, в Партии чувствовалось ослабление позиции по отношению к «врагам народа». Сразу после первой волны освобождения, 4 апреля «Правда» обелила «врачей-убийц». Это породило новые надежды, ставшие причиной многочисленных акций: судебные органы завалили просьбами о реабилитации. Почувствовав кризис репрессивной системы, заключенные единодушно отказывались работать. 14 мая 1953 года более 14 000 заключенных лагерей Норильска объявили забастовку и организовали комитеты, в которых ключевые роли играли украинцы и прибалты. В итоге, на свободу выпустили многих диссидентов, включая «лесных братьев» – агрессивных националистов, боровшихся за свободу Прибалтики.
Культурная революция
Амнистия 1953 года привела к настоящему культурному шоку, критическому перелому в советской идеологии. В стране столкнулись два мира – образцовые строители социализма и их антагонисты, бывшие уголовники, «блатные» – люди, которых система отправила на самое дно. На свободе, при отсутствии программы социальной адаптации, им оставалось только вернуться на прежний путь «джентльменов удачи».
Всплеск криминального элемента внес свою лепту в общественную культуру. Изменилась мода, привычки. В лагерях ГУЛАГа текла своя жизнь, был там свой язык, свой фольклор, свои законы. В Советском союзе начали меняться ориентиры –пошла жизнь «по понятиям». Свои устои диктовало «холодное лето 53 года». В милиционерах, которые не могли справиться с разгулявшейся толпой, начали видеть врагов. В музыке развивался блатной шансон – новым членам общества не к лицу были героические песни о войне. В СССР получило распространение искусство татуировки.
Бериевская амнистия лишь запустила процесс, став первой в ряду массовых освобождений, которые создали «блатную эстетику» – альтернативную модель ценностям социализма.
Источник
Даже спустя десятилетия с момента смерти Иосифа Сталина его последние дни и часы окружены ореолом таинственности. Могли ли врачи помочь умирающему? Было ли причастно к смерти советского лидера его ближайшее окружение? Являлись ли события первых дней марта 1953 года заговором? АиФ.ru приводит несколько фактов, связанных со смертью человека, навсегда оставившего след в мировой истории.
Роковой инсульт не был спровоцирован злоупотреблением алкоголем
Существует ошибочное мнение о том, что роковой инсульт настиг Сталина после обильного ужина, где вино лилось рекой. В действительности вечером 28 февраля Сталин в компании Маленкова, Берии, Булганина и Хрущева посмотрел фильм в кремлевском кинозале, а затем пригласил их на Ближнюю дачу, где состоялся весьма скромный банкет. Очевидцы утверждают, что Сталин выпил на нем лишь немного вина, разбавленного водой.
Гости Сталина разъехались под утро 1 марта, но для вождя это был привычный режим дня – он многие годы работал по ночам, уходя спать лишь на рассвете. По свидетельству сотрудников охраны, Сталин уходил отдыхать в хорошем расположении духа. Более того, он приказал охране тоже ложиться спать, чего ранее за вождем замечено не было.
Здание ближней дачи Иосифа Сталина в Кунцево в Москве. Фото: РИА Новости/ Пресс-служба ФСО России
Сталин не звал на помощь, охрана не проявляла инициативы
Сталин редко спал долго, и, как правило, к 11 часам от него уже поступали первые распоряжения нового дня для охранников и прислуги. Но 1 марта никаких сигналов от вождя не было. Пауза продлилась до самого вечера, причем около 18 часов в комнатах, которые занимал Сталин, загорелся свет. Но вождь по-прежнему никого не вызывал, что было уже, безусловно, экстраординарным событием.
Лишь после 22:00 1 марта 1953 года сотрудник охраны Лозгачев, пользуясь тем, что привезли почту, решился зайти в покои Сталина. Вождя он обнаружил на полу, брюки его пижамы были мокрыми. Сталина колотил озноб, он издавал нечленораздельные звуки. Судя по включенному свету и найденным на полу часам, Сталин, несмотря на ухудшение состояния, еще какое-то время мог двигаться, пока без сил не рухнул на пол. В таком положении он провел несколько часов. Остается загадкой, почему вождь не предпринял попыток вызвать охрану и попросить помощи.
Окружение вождя делало вид, что ничего серьезного не происходит
То, что происходило дальше, позволяет ряду исследователей обвинять окружение Сталина в заговоре. Первые доклады охраны о состоянии вождя наткнулись на очень странную реакцию. Хрущев и Булганин, приехав на Ближнюю дачу, покинули ее, ограничившись беседой с охраной. Прибывшие к трем часам ночи Берия и Маленков заявили, что Сталин просто принял лишнего на банкете. При этом Лаврентий Павлович не мог не знать, что вождь не употреблял значительного количества алкоголя, а, значит, его состояние не могло быть следствием опьянения. Есть основания думать, что все члены сталинского окружения отлично осознавали, что происходит что-то серьезное. Однако незадолго до этого вождь приступил к обновлению состава советского руководство, прямо дав понять «старой гвардии», что намерен их заменить. Хрущев, Берия и другие не убивали Сталина напрямую, однако они не оставляли ему шансов на спасение, максимально задерживая прибытие врачей.
Врачей пустили к Сталину тогда, когда у него не осталось шансов выжить
Лишь к 9 часам утра 2 марта на Ближней даче появляется бригада врачей во главе с одним из лучших советских врачей-терапевтов Павлом Лукомским. Медики ставят диагноз – инсульт, констатируют паралич правой стороны тела и потерю речи.
Позднее Василий Сталин будет шокировать окружающих криками: «Отца убили!» Сын вождя был недалек от истины – известно, что для спасения жизни перенесшего инсульт важны так называемые «золотые часы». Как правило, медики подразумевают оказание первой помощи в течение часа, а также доставку больного в стационар в течение четырех часов.
Но Сталина обнаружили не ранее, чем через три-четыре часа после приступа, а помощь врачей он получил еще через 11 часов. Не факт, что 74-летнего вождя удалось бы спасти даже при оказании немедленной помощи, но задержка на половину суток не оставила ему шансов выжить.
Уже в течение 2 марта 1953 года Берия, Маленков, Булганин, Хрущев и другие члены «старой гвардии» проводят совещания, на которых происходит перераспределение высших постов. Принимается решение о том, что выдвинутые Сталиным новые кадры будут отодвинуты от главных постов в стране. Медики докладывают то, что сталинское окружение и без этого прекрасно понимает – вождю остается жить не более нескольких суток.
Президент Академии наук СССР Александр Николаевич Несмеянов зачитывает обращение ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР ко всем членам партии в связи с кончиной Иосифа Виссарионовича Сталина. Фото: РИА Новости/ Борис Рябинин
О тяжелой болезни вождя народу сообщили 4 марта
4 марта 1953 года о заболевании Сталина объявляется официально. Дважды в день начинают выпускаться бюллетени о состоянии здоровья советского лидера. Вот текст бюллетеня, опубликованный в газете «Правда» 4 марта 1953 года: «В ночь на 2 марта 1953 года у И.В. Сталина произошло внезапное кровоизлияние в мозг, захватившее жизненно важные области мозга, в результате чего наступил паралич правой ноги и правой руки с потерей сознания и речи. Второго и третьего марта были проведены соответствующие лечебные мероприятия, направленные на улучшение нарушенных функций дыхания и кровообращения, которые пока не дали существенного перелома в течение болезни.
К двум часам ночи четвертого марта состояние здоровья И.В. Сталина продолжает оставаться тяжелым. Наблюдаются значительные расстройства дыхания: частота дыхания — до 36 в минуту, ритм дыхания неправильный с периодическими длительными паузами. Отмечается учащение пульса до 120 ударов в минуту, полная аритмия; кровяное давление — максимальное 220, минимальное 120. Температура 38,2. В связи с нарушением дыхания и кровообращения наблюдается кислородная недостаточность. Степень нарушения функций головного мозга несколько увеличилась. В настоящее время проводится ряд терапевтических мероприятий, направленных на восстановление жизненно важных функций организма». Последний бюллетень — о состоянии Сталина на 16 часов 5 марта — будет опубликован в газетах 6 марта, когда вождя уже не будет в живых.
Фото: РИА Новости/ Дмитрий Чернов
Сталина лишили власти за 1 час 10 минут до смерти
Иосиф Сталин лишился даже формальной власти еще при жизни. 5 марта 1953 года в 20:00 началось совместное заседание Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР. После доклада министра здравоохранения СССР Андрея Третьякова о состоянии Сталина началось перераспределение постов в целях «обеспечения бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны». Председателем Совета Министров СССР, то есть фактическим главой страны, был назначен Георгий Маленков. Лаврентий Берия стал руководителем объединенного ведомства, в которое вошли МВД и МГБ. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал Клим Ворошилов. При этом Сталина не решились полностью вывести из руководства – он был включен в состав Президиума ЦК КПСС
Заседание завершилось в 20:40, то есть за час небольшим до смерти вождя. Информация о нем в советских СМИ появилась 7 марта, но без уточнения времени его проведения. В сообщении не упоминалось о том, что к моменту принятия данных решений Сталин был жив.
Тайны последних часов вождя умерли вместе с полковником Хрусталевым
С момента появления врачей на Ближней даче 2 марта и до последних минут жизни Сталина рядом с его постелью дежурил кто-то из членов его ближайшего окружения. Во время заседания, на котором перераспределились посты в руководстве страны, рядом со Сталиным дежурил Николай Булганин. Однако около половины десятого вечера 5 марта на Ближней даче собрались практически все члены «старой гвардии». В 21:50 Иосиф Сталин скончался. Дочь вождя Светлана Аллилуева вспоминала: «Берия первым выскочил в коридор, и в тишине зала, где все стояли молча, послышался его громкий, не скрывавший торжества голос: «Хрусталев, машину!»
Фраза «Хрусталев, машину!» стала исторической. Полковник государственной безопасности Иван Васильевич Хрусталев с мая 1952 года являлся начальником личной охраны подразделения № 1 1-го отдела УО МГБ СССР. Хрусталев сменил на этом посту Николая Власика, возглавлявшего сталинскую охрану на протяжении полувека. Многие историки связывают пассивность охраны в первые часы после инсульта с личностью Хрусталева, которого считают «человеком Берии». Еще до отстранения и ареста Берии, 29 мая 1953 года Хрусталев был уволен в запас по возрасту. В декабре 1954 года последний начальник охраны Сталина умер в возрасте 47 лет. Все тайны, связанные с последними часами жизни вождя, он унес с собой в могилу.
Смерть вождя. Похороны Иосифа Сталина | Фотогалерея
Руководители партии и правительства у гроба Иосифа Сталина. Первый ряд слева направо: Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Николай Булганин, Климент Ворошилов, Лаврентий Берия, Георгий Маленков. Второй ряд слева направо: Никита Хрущев, Анастас Микоян и дру
© РИА Новости
Траурный кортеж с гробом Иосифа Сталина на Красной площади в Москве, за гробом следуют руководители партиии и правительства.
© РИА Новости
Руководители партии и правительства Лаврентий Берия (1 справа), Георгий Маленков (1 слева), Вячеслав Молотов (3 слева), Николай Булганин (4 слева) и Лазарь Каганович (5 слева) несут гроб с телом Иосифа Сталина.
© РИА Новости
Трибуна Мавзолея в день похорон Иосифа Виссарионовича Сталина. На трибуне Мавзолея высшее руководство СССР.
© РИА Новости
Похороны И. В. Сталина на Красной площади.
Трудящие столицы на траурном митинге.
© РИА Новости
Поэт Евгений Евтушенко (в центре) снимает фильм по собственному сценарию “Похороны Сталина”.
© РИА Новости
Жители Риги собрались на траурный митинг в момент похорон Иосифа Сталина.
© РИА Новости
Жители Москвы проходят мимо гроба с телом Иосифа Сталина во время церемонии прощания в Колонном зале Дома Союзов.
© РИА Новости
Рабочие завода “Динамо” слушают сообщение о смерти Иосифа Сталина.
© РИА Новости
Траурный митинг в Праге в час похорон Иосифа Виссарионовича Сталина 9 марта 1953 года.
© РИА Новости
Москвичи на Красной площади в день похорон Иосифа Виссарионовича Сталина 9 марта 1953 года.
© РИА Новости
Траурный митинг на Дворцовой площади в Ленинграде в час похорон Иосифа Виссарионовича Сталина 9 марта 1953 года
© РИА Новости
Траурные минуты в Сталинских мастерских Ярославской железной дороги в момент погребения тела И. В. Сталина.
© РИА Новости
Участники церемонии прощания с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, гроб с телом которого установлен в Колонном зале Дома Союзов