Кюнг религия в переломе эпох

Ганс Кюнг. Религия на переломе времен. О соотношении модерна и постмодерна //Мировое древо. М., 1993, вып. 2.

Ганс Кюнг – один из известнейших современных теологов-модернистов, папской администрацией ему было отказано в праве считаться католическим теологом и преподавать в католических университетах. Выдержки из текста его работы являются переводом рукописи, которую Г. Кюнг оставил в дар МГУ во время визита в Москву в 1989 году.

Ущербны любые попытки анализа эпохи, не принимающие во внимание религию, не относящиеся к ней всерьез как к универсальному, хотя и амбивалентному феномену человеческой жизни, подобному искусству или праву.

Как и другие высшие религии, христианство в своей истории прошло через эпохальные смены парадигм. Исторически преодоленные парадигмы частично сохранились до нашего времени и соперничают друг с другом. Применительно к религии смена парадигм означает изменение основного образца, основной структуры, основной модели, в соответствии с которой человек воспринимает себя самого, общество, мир и Бога.

Эпоха модерна (=европейское новое время) началась в ХУП веке с утверждения новой веры – веры в разум и прогресс, которая вопреки всем противоположным течениям привела к господству четырех основополагающих сил – естествознания, техники, промышленности и демократии, — а также к процессу секуляризации, против которого резко выступала религия, и прежде всего католическая церковь.

Термин «постмодерн» не является ни волшебным словом, все объясняющим и для всего пригодным, ни звонким полемическим лозунгом. Это хотя и порождающее некоторые недоразумения, но все же неординарное, имеющее эвристическую ценность понятие. Это структурирующее проблему «поисковое понятие», предназначенное для анализа того, что отличает нашу эпоху от эпохи модерна. Термин «постмодернизм» следует употреблять не как историко-литературное или теоретико-архитектурное, а как всемирно-историческое понятие. В 1947 году А.Тойнби употребил его для обозначения современной эпохи в западноевропейской культуре, которая, по его мнению, началась еще до первой мировой войны. У Тойнби это понятие перенимают североамериканские литературоведы – правда, вкладывая в него совершенно иное содержание.

К числу признаков всемирно-исторического характера, свидетельствующих об эпохальной смене парадигм, можно отнести замену свойственного модерну европоцентризма глобальным полицентризмом постмодерна, с одной стороны, и впервые возникшую возможность саморазрушения человечества – с другой. Кризис прогрессистского мышления является по сути кризисом понимания разума в эпоху модерна. Сам себя абсолютно определяющий, вынуждающий все и вся к легитимации разум сегодня сам оказался вынужденным отвечать требованиям целостного подхода и доказывать свою состоятельность. Бывший высший судия стал обвиняемым.

В противовес чисто материалистическим потребностям (таким, как стабильность, обеспеченность, карьера, потребление) возникли потребности в ценностях, нормах, смысле, которые можно назвать постматериалистическими. Сегодня значительно возросла потребность в человечности, воображении, спонтанности, эмоциональности, теплоте, нежности. Стали очевидными углубленный интерес к самопознанию и самоосуществлению, повышенная внимательность к хрупким личным отношениям, возросшей социальной восприимчивости; обостренное понимание ценности заботы о природной среде обитания, растущее убеждение в необходимости обязательной для всех этики, без которой невозможно выживание человечества. Таким образом, происходит не утрата ценностей, а их смена. Следствием этого, однако, часто является антагонизм старых и новых ценностей и переориентация стиля жизни личности.

Постмодерн означает новую возможность, новый шанс для религии. Одной из величайших задач постмодерна является просвещение самого Просвещения, в том числе от имени очищенной религии. Если нас не обманывают уже проявившиеся признаки постмодерна, эта эпоха не будет ни секуляристски-безбожной, ни церковно-лицемерной. Возвращение религии не тождественно возрождению церквей.

Религия снова живет и в западном, и в восточном обществах. И существует не только в личной жизни людей, но ив общественной сфере: в культуре и в субкультуре, в научных дискуссиях и в средствах массовой информации, в небольших кружках и в больших религиозно-политических движениях как консервативной, так и прогрессивной направленности от Польши до США, от Израиля до Южной Африки, от Ирана до Филиппин. Если все происходящее не обманывает нас, то сегодня процесс нового открытия религии в самом разгаре – это заключение справедливо и для стран «третьего», «второго» и «первого» миров, и для христианства и для нехристианских религий.

Нельзя – да и невозможно – здесь представить всеобъемлющую, развернутую программу для религии. В любом случае парадигма постмодерна будет полицентричной не только в индустриально-экономическом и политико-социальном аспектах, но и в религиозно-духовном плане. Принять вызов транскультурного и мультикультурного постмодернизма – значит прежде всего встретить вызов мировых религий.

Постмодерн затрагивает все мировые религии. Многие римские католики, как и ортодоксальные иудаисты и агрессивные мусульмане, пока «застряли» в своей средневековой парадигме. Показателем того, способны ли христианские церкви адекватно отреагировать на вызов постмодерна, будет не только диалог христианских церквей (где спорные вопросы, разделяющие церкви, теоретически уже решены, но на практике эти решения реализованы лишь частично), но одновременно и обмен мнениями с мировыми религиями.

Ойкумены – буквально весь «населенный мир» – нельзя сегодня понимать ограниченно, как церковный или христианский мир, конституируемый лишь единством христианских церквей. Это понятие должно все больше и больше связываться с миром между великими религиями (но не с их единством!). Поскольку не может быть мира между нациями без мира между религиями! А мира между религиями не может быть без диалога между религиями. Диалог – начиная с улицы и школы и кончая официальными собеседованиями представителей религий, ученых и политиков – означает и взаимную информацию, и двустороннюю дискуссию, и, наконец, всестороннюю трансформацию.

Оптимальная верность собственной религиозной вере (внутренняя перспектива) и максимальная открытость по отношению к другим религиозным традициям (внешний аспект) не исключают друг друга. Это путь, ведущий к взаимопониманию, которое не создает никакой единой религии, но может содействовать подлинному примирению между религиями. Это путь во имя блага всего человечества, о выживании которого сейчас должна идти речь, о выживании, достойном человека.

Источник статьи: https://studopedia.ru/20_62576_gans-kyung-religiya-na-perelome-vremen-o-sootnoshenii-moderna-i-postmoderna-mirovoe-drevo-m—vip-.html

Кюнг религия в переломе эпох

КЮНГ (Küng) Ганс (род. 1928, Люцерн, Швейцария) – теолог, представитель католического обновленчества. Изучал философию и теологию в Папском григорианском университете, в Сорбонне и в Католическом институте в Париже, где подготовил докторскую диссертацию «Оправдание: доктрина Карла Барта и католическая мысль». С 1960 – профессор теологии в Тюбингене, а с 1963 – также директор Института экуменических исследований. Основные работы: «Быть христианином» (Christ sein, 1974); Церковь (Die Kirche, 1977); «Существует ли Бог?» (Existiert Gott? Antwort auf die Gottesfrage der Neuzeit, 1978); «Богословие для третьего тысячелетия» (Theologie im Aufbruch. Eine ökumenische Grundlegung, 1988). Главный вопрос всех работ Кюнга – как можно сегодня верить в Бога и что значит быть христианином в современную эпоху, которую он определяет как «постсовременную» или «экуменическую». Эта эпоха «трансцендирующего себя просвещения» не отвергает, но критически переосмысливает свои отправные принципы и приоритеты. Она сохраняет веру в науку, свободу, демократию, справедливость, но науку – теперь ограниченную этической ответственностью; технику – поставленную на службу человеку; демократию – только «истинную», примиряющую равенство, справедливость и свободу. Этой эпохе нужна «очищенная религия», помогающая избегать соблазнов и опасностей поклонения ложным кумирам. Пробуждение глобального сознания приводит к тому, что религия переживает повторное рождение, стираются древние привычные границы между религиями.

Кюнг полагает, что граница, отделяющая истину от заблуждения, пролегает не между христианством и нехристианскими религиями, а внутри каждой религии; поэтому нельзя отрицать ничего ценного в других религиях, равно как нельзя некритически принимать все устаревшее в самих христианских исповеданиях: католические притязания на привилегии и прерогативы по отношению к другим христианским церквам, протестантский региональный провинциализм и библеистский фундаментализм, православный традиционализм и «обрядоверие». Среди католических ортодоксов Кюнг снискал репутацию отступника, особенно за критику догмата о папской непогрешимости. В 1979 Конгрегация вероучения объявила, что Кюнг не может считаться католическим богословом и учить в качестве такового. Этот шаг церкви способствовал росту влияния идей Кюнга, его призыва к экуменическому единению христиан.

Кюнг имеет в виду не создание унифицированной единой церкви, но «взаимопримиренность в различиях» христианских церквей, не жертвующих своими конфессиональными, региональными и национальными особенностями. Экуменизм, межрелигиозный диалог, растущее сближение и взаимообогащение религий, он рассматривает как залог реализации самой глубокой религиозной интенции – служения благу человека. Кюнг обращается к истории европейской философии и теологии, с тем, чтобы показать, как существует и на чем держится вера в христианского Бога, но главное – показать, что истинная вера в свободу, справедливость, братство, в торжество гуманности возможна лишь на основе и благодаря вере в Бога. Его вывод заключается в том, что в «постсовременную» эпоху христианское бытие есть истинно гуманное человеческое бытие. Теология Кюнга – «теология диалога», поиск взаимопонимания не только между разными исповеданиями, но также между религией и философией, религиозной традицией и современным сознанием.

1. Религия на переломе эпох. Тринадцать тезисов. – «Иностранная литература», 1990, № 11. c. 223–229;

2. Куда идет христианство? – «Путь. Международный философский журнал», 1992, № 2, с. 144–159;

3. Теология на пути к новой парадигме. – Там же, с. 160–182;

4. Projekt Weltethos. Eine Zeitanalyse. Münch., 1990.

1. Кузмицкас Б. Философские концепции католического модернизма. Вильнюс, 1982, гл. VII;

2. Руткевич А.М. Фрейд и проблема бога. – «ВФ», 1982, № 3, с. 145–148;

3. Григорьев А. О Гансе Кюнге. – «Путь. Международный философский журнал», 1992, № 2, с. 137–143;

4. Haring H., Kuschet K.-J. Hans Küng. Weg und Werk. Münch., 1981;

5. Novell R.A. Passion for the truth. Hans Küng and his theology, 1981.

Ганс Кюнг – один из известнейших современных теологов-модернистов, папской администрацией ему было отказано в праве считаться католическим теологом и преподавать в католических университетах. Выдержки из текста его работы являются переводом рукописи, которую Г. Кюнг оставил в дар МГУ во время визита в Москву в 1989 году.

Ущербны любые попытки анализа эпохи, не принимающие во внимание религию, не относящиеся к ней всерьез как к универсальному, хотя и амбивалентному феномену человеческой жизни, подобному искусству или праву.

Как и другие высшие религии, христианство в своей истории прошло через эпохальные смены парадигм. Исторически преодоленные парадигмы частично сохранились до нашего времени и соперничают друг с другом. Применительно к религии смена парадигм означает изменение основного образца, основной структуры, основной модели, в соответствии с которой человек воспринимает себя самого, общество, мир и Бога.

Эпоха модерна (=европейское новое время) началась в ХУП веке с утверждения новой веры – веры в разум и прогресс, которая вопреки всем противоположным течениям привела к господству четырех основополагающих сил – естествознания, техники, промышленности и демократии, — а также к процессу секуляризации, против которого резко выступала религия, и прежде всего католическая церковь.

Термин «постмодерн» не является ни волшебным словом, все объясняющим и для всего пригодным, ни звонким полемическим лозунгом. Это хотя и порождающее некоторые недоразумения, но все же неординарное, имеющее эвристическую ценность понятие. Это структурирующее проблему «поисковое понятие», предназначенное для анализа того, что отличает нашу эпоху от эпохи модерна. Термин «постмодернизм» следует употреблять не как историко-литературное или теоретико-архитектурное, а как всемирно-историческое понятие. В 1947 году А.Тойнби употребил его для обозначения современной эпохи в западноевропейской культуре, которая, по его мнению, началась еще до первой мировой войны. У Тойнби это понятие перенимают североамериканские литературоведы – правда, вкладывая в него совершенно иное содержание.

К числу признаков всемирно-исторического характера, свидетельствующих об эпохальной смене парадигм, можно отнести замену свойственного модерну европоцентризма глобальным полицентризмом постмодерна, с одной стороны, и впервые возникшую возможность саморазрушения человечества – с другой. Кризис прогрессистского мышления является по сути кризисом понимания разума в эпоху модерна. Сам себя абсолютно определяющий, вынуждающий все и вся к легитимации разум сегодня сам оказался вынужденным отвечать требованиям целостного подхода и доказывать свою состоятельность. Бывший высший судия стал обвиняемым.

В противовес чисто материалистическим потребностям (таким, как стабильность, обеспеченность, карьера, потребление) возникли потребности в ценностях, нормах, смысле, которые можно назвать постматериалистическими. Сегодня значительно возросла потребность в человечности, воображении, спонтанности, эмоциональности, теплоте, нежности. Стали очевидными углубленный интерес к самопознанию и самоосуществлению, повышенная внимательность к хрупким личным отношениям, возросшей социальной восприимчивости; обостренное понимание ценности заботы о природной среде обитания, растущее убеждение в необходимости обязательной для всех этики, без которой невозможно выживание человечества. Таким образом, происходит не утрата ценностей, а их смена. Следствием этого, однако, часто является антагонизм старых и новых ценностей и переориентация стиля жизни личности.

Постмодерн означает новую возможность, новый шанс для религии. Одной из величайших задач постмодерна является просвещение самого Просвещения, в том числе от имени очищенной религии. Если нас не обманывают уже проявившиеся признаки постмодерна, эта эпоха не будет ни секуляристски-безбожной, ни церковно-лицемерной. Возвращение религии не тождественно возрождению церквей.

Религия снова живет и в западном, и в восточном обществах. И существует не только в личной жизни людей, но ив общественной сфере: в культуре и в субкультуре, в научных дискуссиях и в средствах массовой информации, в небольших кружках и в больших религиозно-политических движениях как консервативной, так и прогрессивной направленности от Польши до США, от Израиля до Южной Африки, от Ирана до Филиппин. Если все происходящее не обманывает нас, то сегодня процесс нового открытия религии в самом разгаре – это заключение справедливо и для стран «третьего», «второго» и «первого» миров, и для христианства и для нехристианских религий.

Нельзя – да и невозможно – здесь представить всеобъемлющую, развернутую программу для религии. В любом случае парадигма постмодерна будет полицентричной не только в индустриально-экономическом и политико-социальном аспектах, но и в религиозно-духовном плане. Принять вызов транскультурного и мультикультурного постмодернизма – значит прежде всего встретить вызов мировых религий.

Постмодерн затрагивает все мировые религии. Многие римские католики, как и ортодоксальные иудаисты и агрессивные мусульмане, пока «застряли» в своей средневековой парадигме. Показателем того, способны ли христианские церкви адекватно отреагировать на вызов постмодерна, будет не только диалог христианских церквей (где спорные вопросы, разделяющие церкви, теоретически уже решены, но на практике эти решения реализованы лишь частично), но одновременно и обмен мнениями с мировыми религиями.

Ойкумены – буквально весь «населенный мир» – нельзя сегодня понимать ограниченно, как церковный или христианский мир, конституируемый лишь единством христианских церквей. Это понятие должно все больше и больше связываться с миром между великими религиями (но не с их единством!). Поскольку не может быть мира между нациями без мира между религиями! А мира между религиями не может быть без диалога между религиями. Диалог – начиная с улицы и школы и кончая официальными собеседованиями представителей религий, ученых и политиков – означает и взаимную информацию, и двустороннюю дискуссию, и, наконец, всестороннюю трансформацию.

Оптимальная верность собственной религиозной вере (внутренняя перспектива) и максимальная открытость по отношению к другим религиозным традициям (внешний аспект) не исключают друг друга. Это путь, ведущий к взаимопониманию, которое не создает никакой единой религии, но может содействовать подлинному примирению между религиями. Это путь во имя блага всего человечества, о выживании которого сейчас должна идти речь, о выживании, достойном человека.

Источник статьи: https://m-star68.ru/kjung-religija-v-perelome-jepoh/