Казначеев в на переломе

Является ли развал СССР прямым следствием прихода Горбачёва к власти? Стояла ли за его спиной какая-то тайная сила, которая привела к полному обнищанию страну, располагающую почти половиной мировых запасов полезных ископаемых? В чём причина деградации ряда лидеров, попадающих на Олимп власти? На эти и другие вопросы я пытаюсь ответить многие годы в своих статьях и книгах. На одни из них нахожу исчерпывающие ответы, другие оказываются многогранней, объемней, сложней и перетекают из книги в книгу.

Бывают порой минуты, когда особенно остро ощущаешь, как много мы потеряли. Чувство жгучей боли я испытал в день, когда меня пригласили в город Светлоград Петровского района на торжественный сход, посвящённый открытию мемориальной доски моему старшему брату Ивану Алексеевичу Казначееву – почётному гражданину города. Он без остатка посвятил себя механизации сёл Ставрополья. На сходе говорили о небывалых урожаях… в прошлом, о комбайновых колоннах, выходящих на поля, о механизированных фермах… тоже в прошлом. Село ещё пытается сохранить свои былые достижения, противостоять рыночному беспределу. Но кто ему помогает в этом? Житница России брошена на произвол судьбы.

Рядом с Петровским районом – ипатовские степи. Там умножали славу Ставрополья тридцать Героев Социалистического труда и Лауреатов Государственной Премии.

С другой стороны от петровчан – город Будённовск с его знаменитым заводом пластмасс. Когда английские профсоюзы решили поставить своё правительство в безвыходное положение, они закрыли порт, куда поступала продукция завода. Правительство пошло на уступки. Вот каким было предприятие ещё несколько лет назад.

К югу от петровчан – краевой центр, в котором было широко развито производство точных приборов, люминофоров, автоприцепов.

Дальше, над рекой Кубанью, – город химиков со знаменитым на весь Союз (тоже в прошлом) Невинномысским комбинатом изобилия. А от Кубани во все стороны степного края расходятся оросительные каналы.

Сразу за водоразделом – курорты Кавказа. Они не только уникальны по своим целебным свойствам, но и, как считают отечественные и зарубежные специалисты, уникальны по уровню медперсонала и эффективности лечения.

И в каждом регионе края от степного Маныча до заснеженных Кавказских гор есть что-то своё неповторимое, яркое. Всему этому мои земляки, мои родители, мои братья и я отдали десятки лет жизни тревожной, напряжённой, трудной, но плодотворной. Язык не поворачивается говорить обо всём этом в прошедшем времени…

Рос я в сельской местности. Страна залечивала раны, нанесённые войной. «Главные люди сейчас – это строители, – говорил отец, хвативший фунт лиха на войне. – Вот бы тебе, Виктор, в строительный институт поступить». Я сознавал важность этой профессии, но мечтал совсем о другом. Хотелось работать с людьми, тянуло к себе всё живое. Моей мечтой стал Ставропольский педагогический институт. Решил: не сдам экзамены, попрошусь учителем начальных классов, буду готовиться, чтобы поступать вторично. Но, к великой моей радости, конкурс я выдержал и стал студентом Ставропольского педагогического института. После долгих мытарств получил, наконец, место в общежитии.

Ребята учли мой опыт школьного комсомольского вожака и избрали секретарём комсомольской организации курса. Я понимал, что пробелы в образовании из-за нехватки школьных педагогов в годы войны могут сказаться на успеваемости, так что занимался очень много, упорно и сталинским стипендиатом стал не «за красивые глаза», а за отличные знания.

Наверное, сам того не ведая, огромную услугу в подходе к учёбе и жизни оказал мне доцент кафедры физической геологии А.К. Серебряков. Я был уверен, что ответил на все вопросы экзаменационного билета. А он вдруг спрашивает: «Обручева вы читали?». «Читал, – говорю, – то, что рекомендовано программой». А он сурово замечает: «Советую вам прочитать всё, что написал этот учёный.

Я совершенно растерялся: значит, «срезался». Вышел подавленный. Сокурсники у дверей выхватили зачётку, поздравляют. Глянул и глазам не поверил, стоит оценка «отлично». Тогда-то я понял приём и совет Александра Кузьмича: чтобы стать специалистом высокого класса, нельзя ограничиваться чтением «от и до», нужно изучить предмет досконально. Да и самому не мешает внести новое, своё. Это стало для меня правилом навсегда.

На третьем курсе я уже был председателем студенческого профсоюзного комитета и членом Ставропольского горкома ВЛКСМ. С этого времени и началось моё знакомство с М.С. Горбачёвым, в ту пору Мишей, энергичным, находчивым, умеющим показать себя молодым человеком с университетским значком.

Всё было продумано и сверено до мелочей. Горбачёв из-за молодости и незначительности номенклатурного веса в заговор не был посвящён. Но вряд ли он ни о чём не догадывался. Во-первых, Кулаков был с ним довольно откровенен; во-вторых, понаехало в заповедник столько тузов, что не заметить их он не мог. Между тем край жил обычной жизнью, мы были заняты повседневными заботами. Правда, втихаря шли разговоры, что в Москве неспокойно, но я не придавал этому значения. И вдруг, как «гром среди ясного неба», – официальное сообщение об освобождении Н.С. Хрущёва от должности Первого секретаря ЦК КПСС за волюнтаризм.

За годы своего всевластия Никита Сергеевич сделал немало хорошего, но непутёвого нагородил ещё больше. Если прежде все стремились поскорее внедрить его начинания, то теперь бросились с такой же страстью их уничтожать. Опять же, ссылаясь на высказывания Ленина, начали объединять сельские и промышленные структуры. Страна, словно нагруженный локомотив, двинулась к исходному, дохрущёвскому состоянию.

Ф.Д. Кулакова утвердили заведующим отделом сельского хозяйства ЦК КПСС. Мы почти месяц вообще не работали, все ждали, кто же в крае станет первым. И дождались. Секретарь ЦК КПСС А.Н. Шелепин предложил на это место заместителя председателя бюро ЦК КПСС по РСФСР Л.И. Ефремова. Заведующим орготделом крайкома по рекомендации Фёдора Давыдовича избрали его протеже Горбачёва. В 1966 году, опять же благодаря Кулакову, Михаил Сергеевич становится первым секретарём Ставропольского горкома партии.

Эта нелёгкая должность требовала не красивых слов, а конкретных дел, на что Горбачёв совершенно не был способен. Будучи два года в этой должности, он всегда умудрялся уходить от решений насущных проблем горожан. Но, несмотря на его несостоятельность в практической работе, Фёдор Давыдович, теперь уже секретарь ЦК КПСС, пожелал, чтобы Михаила Сергеевича избрали вторым секретарём крайкома КПСС. Многие возражали, но против Кулакова были бессильны. Именно по совету своего могучего «патрона» Михаил Сергеевич заочно окончил второй институт – сельскохозяйственный – и стал агрономом-экономистом. Я одновременно с ним получил диплом института народного хозяйства и тоже стал экономистом, только промышленности. Вскоре Горбачёва избирают первым секретарём крайкома партии.

Тогдашний второй секретарь крайкома партии Н.И. Жезлов так отреагировал на это событие: «ЦК КПСС всучил нам в руководители мальчишку в коротких штанишках». Поначалу, став хозяином края, Михаил Сергеевич прислушивался к мнению других секретарей, членов бюро, но с каждым годом всё меньше интересовался, о чём они думают. Расстановкой кадров занимался единолично, на критику реагировал болезненно, даже товарищеские замечания не прощал. Сразу он не показывал своей обиды, ждал удобного случая, чтобы ударить побольнее. Главным смыслом его жизни всегда было не дело, не забота о людях, а рекламирование своего величия, обеспечение благополучия себе и своей семье. Работа его волновала только с точки зрения карьеры, комфорта, что обставлялось как необходимость для первого лица. Вскоре я был избран первым секретарём Пятигорского горкома КПСС.

Глава 2

Наверное, можно перечислить по пальцам города мира, которые расположены в таком же красивом месте, как Пятигорск. Машук, Бештау, вдали белая шапка Эльбруса и отроги Кавказского хребта, а от него от горизонта до горизонта бескрайняя степь, разделённая на две части говорливой, весёлой и неспокойной речкой Подкумок. И лишь кое-где из этой альпийской зелени полей и дубрав высятся горы-лакколиты, напоминающие издали пули боевых патронов. Они как бы предупреждают, что не всё в этом крае так безмятежно: умиротворение и тревога рядом. И город тоже несёт в себе такой же отпечаток: уютные дворики соседствуют с остатками боевых укреплений, казачьих пикетов, тенистые аллеи рядом с крутыми, немощёными спусками к бродам горной речки.

Именно таким я застал Пятигорск, когда впервые посетил этот город. Тогда я даже не подозревал, что моя судьба будет крепко с ним связана, и принесёт он мне много радостных дней и напряжённых лет. Тогда трудно было предположить, что больше всего проблем доставит как раз это милое сочетание старины и современности, этот чарующий взор ландшафт.