Как я лежал с переломом

Статья не является медицинской! Просьба не воспринимать ее как руководство к действию. Я писал ее исключительно в развлекательных целях, чтобы скрасить досуг собратьям по несчастью 🙂

Это всегда происходит неожиданно – хрусь и пополам! Была пятница 13, видимо где-то было записано, что в этот день я должен был сломать ногу. И я ее сломал. Под вечер. Просто неудачно вышел из машины. Я не поскальзывался, не падал, ногу не подворачивал. Просто встал на чистый сухой асфальт и вдруг почувствовал резкую боль в области лодыжки. Кое-как доковылял по лестнице до квартиры, надеясь, что это простое растяжение, лег спать. Но под утро получилось как в старом анекдоте про Штирлица – “чудо распухло и мешало ходить” 🙂

Поездка в травмпункт расставила все точки над i – перелом лодыжки и заднего края берцовой кости. Вот ведь умудрился, на ровном месте! Через полчаса я уже с гипсом по колено и с костылем в руке неуклюже прыгал вниз по лестнице – интересно, кто догадался разместить травмпункт на втором этаже поликлиники?

Итак, начались мои “трудовые будни” в образе самого больного и хромого в мире человека 🙂

Первые 3 дня оказались самые тяжелые – каждое неловкое движение больной ногой доставляло весьма болезненные ощущения. Особенно плохо было спать по ночам – только на спине. При попытке повернуться на бок возникала задача – как комфортно уложить больную ногу.

На второй день ко всему этому добавилось новое “развлечение” – нога под гипсом начала чесаться. Всему виной волосы, которые намертво прилипли к гипсу. Очень помогла найденная на балконе металлическая линейка 40 сантиметров. С ее помощью удалось отодрать волосы под гипсом (на своей шкуре прочувствовал, что такое депиляция – то еще удовольствие!) и почесать под гипсом почти в любом месте.

Костыли

С самого начала нужно решить вопрос передвижения по квартире. Есть разные варианты начиная с обычных деревянных костылей, заканчивая хитроумными, но недешевыми приспособлениями (листаем слайдер).

Подмышечные костыли

В моем распоряжении оказались самые обычные подмышечные костыли, которые каким-то чудом нашлись в гараже – они и стали моим главным средством передвижения на ближайший месяц. С самого начала важно их правильно отрегулировать. По высоте они должны примерно на 3-4 см не доставать до подмышек. В любом положении должна быть возможность быстро и крепко поставить здоровую ногу на пол. Если костыли слишком высокие, возрастает вероятность грохнуться с них, если вдруг не рассчитаешь свою траекторию или потеряешь равновесие – в первые дни такое вполне возможно 🙂

Самые главные недостатки подмышечных костылей:

Первое время подмышками образуются синяки и, соответственно, испытываешь болезненные ощущения – через какое-то время они проходят, видимо кожа в этих местах привыкает к нагрузке и никакого дискомфорта уже не чувствуешь. В принципе, можно обмотать тряпками, чтобы они не так впивались в кожу, но это тоже полумера.
Костыли слишком “размашистые”, передвигаться по просторной комнате на них можно относительно легко, но, к примеру, туалет приходится заходить боком, мелкими шажками, чтобы ничего не задевать.

Еще пришлось временно убрать коврики, которые, как выяснилось, очень хорошо скользят, когда на них встаешь костылем.

Ванна/туалет

Второй, не менее важный вопрос – решить проблему как сходить в туалет и как принять душ. Перед унитазом должно быть достаточно свободного места, чтобы было куда протянуть ногу – тогда “мягкую посадку” на него будет совершать проще, да и вставать тоже. Делать это нужно на одной ноге – не забывайте, что в первые дни при малейшая попытка наступить на больную ногу вызовет сильную боль.

Принять душ с гипсом – на первый взгляд задача тоже не из легких. Тем не менее, я ее решил – просто садился в ванну поперек, свешивая из нее обе ноги. Когда “пятая точка” достигнет дна, поворачиваемся на ней на 90 градусов, ногу аккуратно кладем на край ванны, так чтобы не намочить. Кто-то для надежности натягивает на ногу полиэтиленовый пакет, я обошелся без этого. Так что, можно не только мыться под душем, можно полноценные ванны принимать!

Как поддерживать себя в форме?

Третий вопрос – подвижность резко снижается, а аппетит никуда не уходит. Как при этом не превратиться в большую плюху? Я с первых же дней начал практиковать упражнения с гантелями и резиновым эспандером. Комплекс упражнений можно легко найти в интернет или установить мобильное приложение. К упражнениям с гантелями можно к добавить отжимания, качание пресса, наверняка еще что-то. Минут 20 ежедневных занятий безо всякого фанатизма и перенапряжения. Конечно, культуристом не станете, но для поддержания себя в форме мне этого оказалось достаточно. В любом случае – лучше, чем просто сидеть или лежать перед телевизоров в обнимку с пакетом печенек 🙂

Чем заняться?

Сейчас с этим проблем нет! В сети интернет полно бесплатного (и платного тоже) обучающего контента на совершенно любую тему. Больничный с гипсом – отличное время заняться самообучением. Программирование, создание сайтов, иностранный язык, рисование, вышивка крестиком и гладью, оригами – абсолютно любое обучение будет в тему! Не важно, пригодится это вам потом или нет – главное, заставлять мозги работать. Когда мозг работает, он развивается. Возможно, после снятия гипса с больничного вы выйдете совсем другим человеком – главное грамотно распорядиться отведенным вам временем.

Лично я наметил несколько направлений, преимущественно связанных с программированием. Попытался копнуть мобильную разработку – “не зашло”. Почитал немного про Python, написал несколько несложных программ, понял в общих чертах что к чему. Давно не играл на гитаре – появилась возможность посвятить время давно забытому хобби. Занимались с сыном оригами. Я понял одну вещь – оригами отлично успокаивает нервы, особенно когда не получается :)))

Ну и конечно, грех не посвятить несколько дней просмотру любимых фильмов, чтению любимых книг – нельзя же вечно учиться и работать, иногда нужно придаваться блаженному ничегонеделанью 🙂

Когда можно наступать на ногу?

Здесь все зависит от ситуации. Мне врач разрешил наступать на больную ногу спустя месяц после наложения гипса – по чуть-чуть, дозируя нагрузку по ощущениям. При этом мне гипс “усилили” – вначале была L-образная лангета, примотанная бинтом. Когда отек спал, лангета стала болтаться и мне сделали “циркуляцию” – обмотали ногу гипсовой тряпкой целиком. Получился “сапог” из гипса с дыркой под пальцы.

Когда пытаешься первый раз наступить на ногу, испытываешь страх – а вдруг опять будет боль? С первого же дня после наложения “циркуляции” я попытался наступить на ногу – самую малость, наверно процентов 5 нагрузки и… боли не было! С этого дня я стал постепенно “расхаживать” ногу, сначала на подмышечных костылях, а когда понял, что могу на ней стоять (50% массы тела) – перешел на один локтевой костыль. Последнюю неделю пребывания в гипсе уже вовсю наступал на сломанную ногу и не испытывал никаких болезненных ощущений.

Меры предосторожности

Имейте в виду, что во время ношения гипса возрастает нагрузка на здоровую ногу. При ходьбе ее разгрузить помогают костыли, а при “маневрах” типа сесть, встать, наклониться, повернуться, на коленный сустав здоровой ноги нагрузка может быть очень серьезной. В один прекрасный момент я это не учел и потянул коленную связку, в итоге примерно неделю хромал на обе ноги. Слава богу, это произошло тогда, когда нога в гипсе уже более-менее работала и могла принимать нагрузку.

Снятие гипса

Это произошло через 6 недель. Доктор отправил меня в “гипсовую”, в которой медсестра дала мне огромные кусачки и сказала “действуй!” Этими кусачками (не знаю как по-научному этот инструмент называется) я разрезал свой гипсовый “сапог”, медсестра его раскурочила и сняла с моей ноги. То что я увидел, повергло меня в шок – нога вся в гипсовой пыли, на месте перелома красовался огромный кровоподтек. Жуть вампирная!

И здесь возник еще один приступ страха – до этого я чувствовал защиту в виде гипса, а теперь ее не стало. При попытке пошевелить стопой возникло очень неприятное болезненное ощущение – как будто ногу сильно “отсидел”, за полтора месяца без движения сустав изрядно “одеревенел”. И предстояло встать и пойти! Конечно, костыли были под рукой, но все равно ощущение сравнимое с тем, что сейчас нужно пройти по узкой жердочке над пропастью.

Первые несколько шагов я сделал на костылях, потом попытался встать на “новую” ногу. Если не сгибать сустав, все оказалось не так плохо – боли практически нет. Так уже без костылей, но на негнущейся в стопе ноге доковылял до рентген-кабинета. Сделали снимок, отнес его травматологу, он посмотрел и обрадовал меня, что все срослось как надо и велел в течение 2 недель разрабатывать ногу, а после этого придти к нему на выписку.

Разработка ноги после снятия гипса

Огромный кайф я испытал, когда приехал домой и помыл ногу в тазике с теплой водой. Ощущение непередаваемое 🙂 А потом начался долгий и упорный процесс разработки сустава. Сразу хочу предупредить – это долго, неприятно и иногда больно. Упражнений для разработки полно в сети интернет, я посвящал им минимум полчаса в день.

Через несколько дней после снятия гипса я сделал первую успешную попытку проехаться на машине – “круг почета” вокруг квартала.

К завершению второй недели без гипса я относительно свободно перемещался на не очень большие расстояния – спускался и поднимался по лестнице, совершал прогулки вокруг дома (дальше ходить было нельзя, ибо самоизоляция). Если перегуляешь, место перелома начинает ныть. При ходьбе по неровной дороге также иногда присутствуют болевые ощущения, когда ставишь стопу не ровно, а с наклоном.

Через месяц после снятия гипса от былой скованности практически ничего не осталось. Нога почти полностью восстановилась, я могу совершать прогулки безо всяких ограничений по времени и расстоянию, пробовал делать небольшие пробежки.

Говорят, что полностью перелом ноги “проходит” через 3 месяца после снятия гипса, но надо понимать, что очень многое зависит от его тяжести.

Выводы

После того как побываешь в гипсе, лишенный возможности полноценно передвигаться, начинаешь ценить простые вещи, на которые раньше не обращал внимания. Как все-таки здорово иметь возможность утром встать с постели и пойти куда хочешь, не испытывая скованности и боли!

Источник

У меня нет никакой проблемы, просто может этот рассказ поможет кому-то найти ответы на вопросы.

Я сломал позвоночник в 10 лет.
Было это так: очень сильно упал на попу, несколько секунд не мог дышать, потом стало казаться, что я стал ниже ростом. Висел дома на турнике, мама мазала какой-то мазью от боли, ну в общем так день и прошел. Сломал я часов в 12 дня, кажется. На следующий день проснулся, болело не сильно, но уже минут через 15 после сна заметил, что жутко устал ходить. Спина у позвоночника покраснела и мы поехали в травмпункт.

Там мне сделали рентген, посмотрел врач, отправил на еще один рентген, и написал “компрессионный перелом 4 позвонка грудного отдела”. Меня прямо из травмы повезли в больницу, куда положили на наклонную кровать на вытяжку (руки вдеваешь в такие петли и “висишь”). Вот так надо было лежать 30 дней. Первые три недели просто лежишь, потом приходит врач и делаешь упражнения какие-то – велосипед, встаешь на четвереньки, поднимаешь ноги и т.д. Мне в 10 лет лежать 30 дней было жутко и я к концу третьей недели вставал, пока никто не видит. Допустим в туалет сходить, потому что мне жутко в утку не нравилось это делать. Сейчас я понимаю, что нафиг я это делал, ужас, могли же осложнения быть, но ничего не появилось, тьфу тьфу тьфу.

Еще, после первой недели лежания в больнице всех возят на компьютерно-резонансную томографию (кажется). Это такая труба большая, внутрь которой ты ложишься, а в другой комнате тебе делают “компьютерный” рентген. По результатам этой томографии и ставят окончательный диагноз. При мне, например, одного из соседей по палате (было 4 человека) после этой томографии просто выписали – его перелом не подтвердился. Я тоже надеялся, что мой не подвердится, но нет, у меня он был.

После больницы можно было ходить каждый день на 5 минут больше. Т.е. через неделю после выписки мне можно было ходить уже 30 минут в день (сидеть нельзя), а остальное время ползать на четвереньках надо было. Эти 30 минут я тратил на то чтоб сходить на кухню, в туалет и т.д. Чувствовалось, что позвоночник мой очень слабый, так что сам старался не делать резких движений…

Потом через три недели меня повезли в санаторий. Там было очень много детей с таким же переломом, кто-то ходил как я, кто-то ездил на коляске.. Вообще санаторий – это ужасно скучная штука (два месяца все-таки там надо быть!), но сейчас я вспоминаю его как хорошее место. Там очень даже неплохо. Целый день ты чем-то занят – в день примерно 5-6 процедур, то тренажерный зал, то лечебная гимнастика, то электрофорез, то ванна какая-то там… Очень много чего было. Так что два месяца эти прошли довольно быстро. И именно санаторий и все эти процедуры меня полностью восстановили.

После санатория я еще пол года ходил на лечебную гимнастику в городе своем (Питер), и на всякие процедуры, которые мне назначил врач.

Через год после санатория я снова пошел в футбольную секцию (в 12 лет), потом стал играть профессионально уже, работал грузчиком месяца два, ну в общем мне ничего не напоминает об этой травме, я живу обычной жизнью. Если позвоночник хорошо лечить, то все вылечиться и ничто не будет напоминать о травме, и о том, что вы его когда-то ломали.

Теперь негативное:

1. В Санатории я подрался с пацаном каким-то, не помню из-за чего, и я очень неприятно упал на бок. Почувствовал, как в спине что-то щелкнуло. После этого месяца два у меня было неприятное ощущение при ходьбе. Казалось, что что-то в спине мешает. Мне делали рентген, еще чего-то, но ничего не нашли. И вот через два месяца это прошло. Так и не знаю, что это было.

2. Лет до 15 у меня иногда “прихватывало” дыхание. Раз в месяц секунд на 15. Т.е. глубоко вдохнуть было невозможно – было очень больно. Боль была именно в том месте, где был перелом. После 14 лет это прошло.

3. Мне сейчас 21, но и сейчас есть небольшой страх, и всю жизнь он будет наверное, снова упасть вот так на попу. Я чувствую, что если очень сильно упаду, то он опять сломается. Или это правда так, или это фантомный страх, не знаю… Но я подсознательно всегда очень осторожно иду по скользкой дороге и т.д.

В общем мой совет всем тем, кто сломал позвоночник – делать все то, что говорят вам врачи, делать все процедуры и ничего больше. Все советы из интернета типа там “прикладывайте на ночь лавровый лист – у вас вырастет второй позвоночник” – это никому не нужно и полная ерунда. Того, что говорят врачи, достаточно. Не становитесь на сторону ребенка, будьте сильными, а то он всю жизнь потом будет каким-нибудь инвалидом. Я тоже в 11 лет просил чтобы я на вытяжке дома лежал, а в санаторий я ваще со слезами ехал, но слава богу меня никто не послушал. Никогда дом или еще что не заменит больницу и санаторий со всеми его процедурами.

То, что может скрасить жизнь ребенку в больнице: ежедневный приход родителей – ко мне каждый вечер приходили на пол часа где-то; нормальная еда, потому что в больнице есть ужасно; много много книг; ну и телевизор. У моего соседа по палате был телевизор и если бы не он, время шло бы куда дольше…

Кстати, это был, кажется, 1998 год (или 99.. не помню), с нашей семьи нигде не взяли ни копейки. Больница бесплатная, великолепный (правда) санаторий – бесплатно. Вся еда, все процедуры, вообще все было бесплатно. Вот это единственное, что до сих пор удивляет моего отца. Он не верит, что в наше время такое может быть. Но вот было.

Еще – все бумаги, рентгены, все копии храните у себя. Если вам не дают копию чего-то – просите сделать, делайте сами… Когда я перепоступал из одного вуза в другой меня чуть было не загребли в армию (точнее чуть было не пришлось платить 160000 руб, что не мало), меня в военкомате спасли только эти копии. С переломом одного позвонка дают отсрочку, с переломом двух не берут в армию вообще.

Читайте также: Анекдоты про перелом

Если есть вопросы – спрашивайте, я довольно хорошо помню то время, на что смогу, на то отвечу.

Добавлено через 5 минут
Кстати, после перелома я довольно часто ломал другие кости. Вот уж не знаю из-за чего это, связи может быть и нет, но все-таки. К тому же я занимался довольно травмпоопасным видом спорта – футболом, с 16 до 20 лет профессионально играл, в общем за всю жизнь у меня было 18 переломов.
1 позвоночника
2 правой руки
1 правой ноги
8 пальцев на ногах
и 6 пальцев на руках

Все эти переломы получал на футболе. Вообще травм была куча у меня. Но вот живу, ничего не беспокоит. Не знаю, есть связь или нет.

Источник

Самое скучное на свете, как говорила Ахматова, чужой блуд и чужие сны. Я бы еще добавила: и чужие болезни. А теперь обо всем подробнее.

ЧП под Вязьмой

Я – не Тина Канделаки и не мчалась в Ниццу на “Феррари” с олигархом. С нашей аварией все прозаичнее. Курс соседского рубля так заколебался и достал родных в Белоруссии, что я взяла на пару дней отпуск, и мы ранним сентябрьским утром выехали к родителям и их сиделкам со всякой помощью.

ДТП случилось под Вязьмой в полдевятого утра. У мужа Сережи – царапина (был пристегнут). Я спала на заднем сиденье, чтобы сменить его за рулем – перелом позвоночника. Как потом вздохнет врач: “Удачный”.

Попробовала сесть, не получилось. Машина – в лепешку, но моя задняя дверь чудом открылась. Полиция и “скорая” приехали быстро. Начался разбор полетов и заполнение протоколов. Меня как-то перетащили на носилки. Первая неловкость – за свой вес: шестьдесят кг с хвостиком, им ведь тяжело.

Повидавшая жизнь-нежизнь “карета” довезла до приемного покоя районной больницы. Женщина-фельдшер кладет на живот мою сумку, предварительно проверив, что я в сознании, и уезжает на следующий вызов. Зябко в коридоре. Пахнет сквозняком и ремонтом.

Громкие санитарки повезли на раздачу овсяную кашу – лучший завтрак во всех больницах.

Хочется закрыть глаза и ни о чем не думать. Первое испытание – меня, как куль с мукой, кто-то как-то перекатывает на холодный рентгеновский стол. И обратно.

Голос сообщает диагноз и просит собрать ходячих, чтобы поднять больную на второй этаж. Это значит, меня. Лифт тут только числится лифтом, но не работает.

Полечу на трамвае

В палате – две соседки. Сокамерницы. Одна, молодая, “кустодиевская мамаша”, со сломанной ногой бойко обращается с костылями. Вторая, бывшая очень интеллигентная женщина с короткой седой стрижкой и свежими швами на голове (“это мой сожитель побил”), к счастью, на ногах. Хитрованистый мозг прикидывает: если что, эта подаст или позовет.

Теперь надо собраться с силами и взять в руки телефон. Сын уже выехал из Москвы, Сережа позвонил ему первому…

Сказать уверенным голосом маме: все хорошо, но сломалась электрика в машине, сейчас нас тащат обратно в Москву. Так что не ждите к ужину. Но на днях передадим все, что надо… В ближайшее время теперь вряд ли смогу приехать: в России, ты же знаешь, серьезные выборы.

Потом надо позвонить на работу и весело протараторить: я тут пару деньков в Вязьме поваляюсь, вы уж там пока без меня…

Заходит палатный врач: вот адрес ортопедического салона в Москве, ваши родственники должны немедленно купить корсет и привезти его сюда. Как минимум неделю нельзя шевелиться, а там видно будет. Ни о каком переезде в Москву не может быть и речи. Надо посмотреть, что еще выстрелит, когда шок пройдет.

Неделю – так неделю

Вскоре у кровати объявился следователь Игорь и стал восстанавливать картину аварии с моих слов. Потом вдруг перешел на шепот. Я плохо слышу, опять провалилась в никуда. Но такое слышать надо: “Немедленно отсюда уезжайте. На моем участке за сутки бывают в среднем две крупные аварии. Я всем говорю, нельзя при международной трассе держать такую бедную больницу, где, кроме рентгена и анальгина, ничего нет”. Потом уже нормальным голосом: “Скоро приедет из милиции ваш муж”.

Тут до меня стало доходить, что так не пронесет и надо собраться с духом и позвонить главному редактору. Что таить, у “Российской газеты” – мощный ресурс, уникальный медицинский обозреватель Ирина Григорьевна Краснопольская и совершенно потрясающие по чуткости коллеги-друзья-начальники. Они немедленно развили бурную деятельность и стали решать, как доставить нетранспортабельную меня в Москву. Может, вертолетом? Уточнила, во сколько это обойдется. 5 тысяч долларов?! Ни за что! Ни редакцию, ни семью разорять не будем. За такие деньги лучше на трамвае до Москвы поеду. Потом мой случай, кажется, не смертельный. Я же живая.

Через несколько минут бодрых разговоров опять все стало все равно. В придачу никак не могу устроить голову на подушке, мешают шейные боли.

Два банана до зарплаты

Сквозь дрему слышу телефонный разговор молодой мамы с мужем, который остался дома с годовалым ребенком: “Ты почему только два банана ему купил? Надо было три. Я с Наташей с пятого этажа договорилась, она одолжит нам тысячу рублей до конца месяца”.

Бывшая питерская, хорошо отмытая, с прекрасной речью соседка начала жалеть, что не может оставить никому свой адрес, потому что не знает, где будет. Завтра ей привезут в палату телевизор. Ого, мелькнула в голове. Потому что телевизору тоже негде жить, добавила она… Ее мечта: когда выйдет из больницы, непременно купит сто граммов сырокопченой колбасы.

Стала вспоминать, а где же моя сумка? И как я должна дать денег этим женщинам, чтобы не обидеть их. А как только появится в палате муж или сын, пусть идут и немедленно покупают колбасу. У человека ведь одна-единственная мечта!

А я ведь до зарплаты уже не одалживаю тысячу и давно не смотрю в кошелек перед тем, как купить бананы. Мне хотелось их всех вместе с больницей удочерить, усыновить, помочь. И не только их.

Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.

Вакансии центра занятости: Водитель погрузчика – 20 000; Врач – 9395 – 20 000; Зав.складом – 25 000; Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000 Специалист по кадрам – 40 000…

Это же как надо умудриться поменять клеммы с плюса на минус, чтобы требующий огромных знаний, вечной ответственности за чужую жизнь труд врача стоил столько же, сколько и подсобного рабочего, куда часто и бомжей берут?

Пришла медсестра, сделала обезболивающий укол. Доктор еще раз напомнил про корсет… Дался ему этот корсет: когда я еще встану… Нянечка принесла суп на обед и рассказала, что она ни за что не работала бы за несколько тысяч, но тут поесть можно да еще больные что-нибудь подбросят.

В эту минуту до меня стало доходить, что даже воду выпить, не поднимая головы, для меня проблема – могу только как младенец – через соску… Когда я косым глазом увидела цвет судна под соседней кроватью, мне показалось, что лучше я умру, чем прикоснусь к чему-то подобному.

Вскоре объявились мои мужчины и пошли с большим списком в аптеку и в магазин.

Все, что мы везли родителям в Белоруссию, изъятое из разбитой машины, с легкой душой оставили в Вязьме.

Болезнь – это тоже жизнь

На следующий день из Москвы за мной пришла “скорая помощь”.

Это было красивое явление столичных докторов (лучших отправили!) в мою обездоленную Вяземскую центральную больницу. Владимир Иванович вместе с фельдшером Сашей ловко упаковали меня на вакуумные носилки (тут таких и не видели), профессионально с водителем снесли с лестницы.

И когда мы 200 километров мчались с сиреной в Москву, ясно представляла, что так же, наверное, люди лежат в гробу, скрестив руки на животе, успокоившись, освободившись от всех и от всего. Не надо просыпаться, успевать, отчитываться, отвечать, жюрить, любить, беспокоиться, заботиться, соответствовать, стремиться… Думать – в конце концов. Люди, как листья на деревьях, осенью упали, весной новые появятся.

Наконец-то, я поняла своего хорошего знакомого отца Иоанна, который минувшей весной прислал мне из Института Вишневского невероятную SMS-ку: “Жду операцию, пребываю в состоянии счастья”. Потом при встрече пояснил: “Представьте, Бог вас положил на операционный стол, как на верстак, и решил руками хирурга усовершенствовать”. Болезнь – это тоже жизнь. Нельзя полагать: вот выздоровею, тогда начну жить.

Хорошо, что это случилось со мной, а не с кем-то из моих близких. Я сильная, я все перенесу. Правда, говорят, любую боль можно перенести, если она чужая.

Пришло облегчение – наконец-то, ЭТО случилось.

Я отношу себя к материалистам, всегда ближе точка зрения нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга, чем чья-то иная, но я уже жила ожиданием беды.

У меня по несколько лет всегда буйствовали без пересадки орхидеи в кабинете, летом они все опустили уши и отказались больше цвести. В ночь, когда мы выезжали в дорогу, увидела сон и помню его как явь. Я всю жизнь во сне летала-парила. Тут – серый день, невидимая сила отрывает меня от земли и несет высоко, под облака. Мне абсолютно не страшно и покойно. На пути попадается одна-единственная зеленая яблоня и останавливает вознесение своими ветками. Неосязаемый кто-то возвращает меня на бабушкин двор, но не опускает совсем на землю. А я просыпаюсь с мыслью: интересно, а что со мной будет дальше?..

Дальше был Институт скорой помощи имени Склифосовского.

Сотрудничаю со следствием

Я всю дорогу уверяла доктора со “скорой” и его начальство в ЦКБ, Ирину Аскольдовну Егорову, что меня надо везти именно в Склиф, что меня там ждут.

В приемном покое меня не ждали и оформили как самотек. Слишком много людей принимали участие в моей судьбе. Вернее, ждали в нейрохирургии, а мы обратились в травматологию.

Тем чище оказался эксперимент.

Приемный покой Склифа произвел впечатление. Как в хорошем западном фильме, меня на каталке перевозили от одного прибора к другому, от одного специалиста к другому: рентген, компьютерная томография, УЗИ (повреждения внутренних органов – нет, есть камни в желчном пузыре; я об этом знаю ровно столько лет, сколько существует УЗИ) . ЭКГ – сердце в порядке. Только пару раз услышала: вам категорически 10 месяцев нельзя употреблять ни капли спиртного. И все время хотелось сказать: ладно, без проблем, но почему нельзя? Наконец-то, до меня дошло, что эти слова говорят следующему за мной по маршруту “нетрезвому побитому мужичонке, подобранному на улице”, подсказал “мой водитель” санитар Володя.

Наконец-то, все звонки и просьбы срослись, я догадалась об этом, когда к моей каталке подошла целая группа врачей во главе с директором Анзором Хубутия. Я зачем-то много говорила, будто стремилась доказать, что мне не отшибло память. При этом не могла выдавить из себя никакую жалобу на состояние здоровья. Все хорошо. Я живая. Вы же видите. Сделала полушутливое заявление: в юриспруденции есть понятие – сотрудничать со следствием, чтобы скостить срок. Обязуюсь сотрудничать с медицинской бригадой, чтобы скостить свой срок на больничной койке.

Встань и иди

А потом настал час правды. Я осталась наедине с нейрохирургом Андреем Гринем. Вечер пятницы, значит, его откуда-то вызвонили друзья, Людмила Ивановна Швецова, чтобы на случай операции именно он взялся за работу.

– При вашем осложненном компрессионном переломе первого поясничного позвонка ситуация 50 на 50. Можно делать операцию, а можно попробовать и без. Я бы себе не делал, сам бы справился.

И я справлюсь, думаю про себя. Зря, что ли, многие годы вместо обеда бегаю на йогу в фитнес-клуб.

– Я студентам говорю: если не задет спинной мозг, мы пациента непременно поставим на ноги. У меня есть летчик, который после перелома по-прежнему летает… Я завтра к вам еще зайду.

Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”

Меня подняли на пятый этаж в отделение нейрохирургии к Олегу Валерьевичу Левченко, поместили в отдельную палату (жизнь компенсировала Вязьму) рядом с постом медицинской сестры. Уговорила мужа пойти домой и поспать хоть первую ночь и прийти рано утром умыть меня.

Суббота. Андрей Гринь должен улетать на Сахалин читать лекции коллегам, но перед отлетом, как и обещал, заходит ко мне.

Полушутливый вопрос: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого.

А дальше – невероятное: – Я вам сейчас покажу, как надо вставать.

– Но все другие врачи говорят, что месяц не надо этого делать, – на всякий случай информирую я главного нейрохирурга Москвы. – А тут только третий день.

– А вы при них этого и не делайте, – не возражает Гринь.

Как я благодарна Андрею Анатольевичу за тот подъем с поворотом на живот, буквой “Г” сползая на пол… Я смогу обходиться без сиделки!

Потом он так же весело показал несколько упражнений на вытяжку, повиснув тут же на двери…

С понедельника ко мне стала приходить Галина Владимировна и учить шевелить сначала пальцами ног, кистями рук. Я ведь никому из них не могла сказать, что втихаря встаю, держась за стенку.

Как Ельцин работал с документами, так я начала работать со своим телом, включая мозги.

Не скажу, где наш партизанский отряд

Чтобы жить было веселее, уговорила заодно удалить мне и желчный пузырь с камнями (все равно без дела лежу, а то когда еще у меня в жизни найдется для этого время). Меня перевели во вторую хирургию, и Луцык Константин Николаевич с Зиняковым Сергеем Александровичем сделали все изящно методом лапароскопии. Правда, опять пришлось потерпеть. А, одной болью больше… (через два месяца в Германии профессор Вольфганг Келлинг – его дядя как раз изобрел этот метод – будет стараться запомнить фамилию Лу-цык, впечатленный качеством работы московского хирурга).

На 18-й день я выписывалась из Склифа, и, естественно, встал вопрос благодарности. Повезло придумать: вместе с моими друзьями из белорусского посольства и ресторана мы устроили фестиваль белорусской еды. Два отделения на обед пробовали драники и колбаски, запивали березовым соком, а знаменитую зубровку оставили на новогодний корпоратив. В институте – ни-ни спиртного. Что, впрочем, сильно радует.

Дальше меня “повели” уже в поликлинике травматолог Анастасия Александровна Буслаева и еще один Андрей Анатольевич (сразу отметила, не зря тезка талантливого Гриня) – Балашов, заведующий неврологическим отделением.

Мне три жизни теперь надо прожить, чтобы отблагодарить всех людей – друзей, коллег, врачей, родных, которые меня во всех смыслах ставили на ноги.

На деликатный вопрос, когда выйдешь на работу, отшучивалась: когда сяду, тогда и выйду. При переломе позвоночника где-то после четырех месяцев можно без опаски садиться. Так как я живу “по Гриню”, то пробую делать это раньше.

Потом был реабилитационный центр имени Герцена в Кубинке, где свежий воздух, диета, бассейн и лечебная физкультура продолжили вершить доброе дело. Я смогла там наклониться и натянуть сапог на ногу! Еще одна победа и степень независимости.

Когда же мне стали делать массаж спины и шеи, я вынуждена была сделать заявление: “Все равно не скажу, где находится наш партизанский отряд”.

Вообще реабилитация и физиотерапия – это отдельная песня.

В силу сложившихся дальнейших обстоятельств она прозвучала для меня на немецком языке.

Но об этом – в следующий раз.

Цифры и факты

Вакансии центра занятости:

Водитель погрузчика – 20 000;

Врач – 9.395 – 20 000;

Зав.складом – 25 000;

Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000

Специалист по кадрам – 40 000…

Акцент

Источник