Эссе великий перелом

20-30-е годы считаются одним из самых противоречивых периодов в истории России ХХ века. Страна переживала эпоху “великого перелома”, как ее назвал Иосиф Сталин. В эти годы в экономике были проведены два самых важных преобразования – индустриализация и коллективизация. Сегодня мы расскажем о том, как они шли, зачем были нужны и каких результатов достиг СССР в те годы в экономике.

К середине 20-х годов экономическая ситуация в СССР постепенно стабилизировалась благодаря НЭПу. Страна достигла в развитии показателей 1913 года – эталонного в истории Российской империи. Но несмотря на успехи, Советский Союз по-прежнему отставал от мира в техническом развитии и оставался сельскохозяйственным государством. Большевистскому руководству и, прежде всего, Сталину необходима была ускоренная индустриализация, т. е. переформатирование СССР из крестьянской державы в страну заводов и машин. Время диктовало свои условия: страна отставала от капиталистических стран, в окружении которых находилась.

“Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать… Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим остаться битыми. История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость… Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут” (И. Сталин, 1931 г.).

Интересно, что мысли об индустриализации зрели в умах большевиков уже давно. Более того, первые шаги к этому были сделаны уже в начале 20-х годов, когда был запущен план государственной электрификации России (ГОЭЛРО), который предусматривал создание электростанций и реформирование дорожных систем. Вновь об индустриализации заговорили уже в 1927 году, когда на съезде партии обсуждался путь индустриализации – плановая экономика. Уже с 1928 года в СССР вводилась система государственного планирования и пятилетних планов, т. е. установления цифр, которые должны были быть достигнуты к определенному году. Из двух проектов реализации пятилеток (более реалистичного минимального и авантюрного оптимального) выбрали второй. Провозглашалось строительство 1200 заводов, 110 %-ый рост производительности труда, тройное увеличение выпуска продукции и т.д. Более того, пропагандировался лозунг “Пятилетку в четыре года!”, который, правда, не все смогли исполнить. Не всех вершин достигла экономика, однако и то, что было сделано, поражает своим масштабом.

В разы выросло производство стали, чугуна, электроэнергии, нефти, угля, бумаги и сахара. Количество произведенных автомобилей в стране выросло к 1933 году почти на 3000 %. Были построены: железная дорога из Сибири до Средней Азии, Днепровская ГЭС, тракторные заводы в Харькове, Челябинске и Сталинграде, вагонный завод на Урале, автомобильный завод им. Сталина (ЗИС), металлургические заводы в Магнитогорске, Челябинске, Липецке и Норильске. Было начато строительство московского метро (открыто в 1935 г.).

Как же правительство и партия проводили индустриализацию? Прежде всего, с помощью пропаганды, когда на стройки и заводы мобилизовались люди, в основном, молодые, жаждавшие подвигов. Они жили в палатках и бараках, не всегда получали достойное питание, нередко ограничивались в деньгах, но все равно с радостью отправлялись строить светлое будущее социализма. Достижения в труде всемерно поощрялись руководством. Устраивались соцсоревнования, была учреждена награда “Герой социалистического труда”, в газетах воспевались подвиги советских тружеников, перевыполнивших план (например, известный подвиг шахтера Стаханова). Кроме того, немало сил в индустриализации СССР приложили заключенные, сидевшие по самым разным статьям. Именно тогда появилась система ГУЛАГа.

Однако мощнейшая и невероятно ускоренная индустриализация требовала больших вложений и жертв, которые в СССР пришлось платить деревне. Сельское хозяйство, по мысли Сталина, должно было своим хлебом и рабочей силой оплатить строительство заводов и железных дорог. Для этого в 1927 году было принято решение о реформировании сельскохозяйственной системы страны и создании коллективных хозяйств (колхозов), в ведение которых переходила земля, обрабатываемая вступившими туда крестьянами. Коллективизация началась в 1928 году и проходила, как всегда, ускоренными темпами: деньги от хлеба нужны были государству.

СССР в массовом порядке продавал хлеб за границу, чтобы получить от западных стран деньги на проводившуюся индустриализацию. Интересно, что СССР, опасавшийся войны с капиталистическими державами, большие финансы и ресурсы в обмен на хлеб получал из Германии, с которой у Советского Союза в 1941 году разразилась война.

Для сельских жителей это означало лишение почти всего того, что они получили благодаря Октябрьской революции – земли, хлеба и воли. Частная собственность уходила в прошлое и становилась общественной. У деревенских жителей оставалось только небольшое личное подсобное хозяйство. Работа в колхозе оценивалась не в деньгах, а в трудоднях, т. е. отработанном на общественном хозяйстве времени. Трудодни можно было обменять на продукты. За невыполнение норм могли изгнать из колхоза и даже лишить подсобного хозяйства, поэтому деревенским жителям приходилось мириться с новыми правилами. Тогда же появился знаменитый “закон о трех колосках”, каравший уголовным заключением за воровство даже самого небольшого колхозного имущества. В связи с коллективизацией появилось немало горьких шуток.

“Как избавиться от вшей? Напишите на голове слово “колхоз”, и они тут же все разбегутся”.

—

“Колхоз – дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – корову заберем!”.

—

“На колхозном собрании вручают подарки за хорошую работу к 7 ноября.

– За отличную работу в поле товарищ Иванова премируется мешком зерна! (Аплодисменты).
– За отличную работу на ферме товарищ Петрова премируется мешком картошки! (Аплодисменты).
– За отличную общественную работу товарищ Сидорова премируется собранием сочинений Ленина! (смех, аплодисменты, выкрики из зала: “Так ей и надо!”)”.

Но, пожалуй, самым главным врагом для советской власти в деревне стали зажиточные крестьяне с крупными хозяйствами и запасами хлеба – кулаки. Даже Сталин, совершивший в начале 1928 года пропагандистскую поездку в Сибирь с целью уговорить крестьян сдавать хлеб государству, подтверждал, что у кулаков самые большие запасы. По деревням разбрелись толпы “уполномоченных” вместе с отрядами ГПУ, которые проводили изъятие почти всего имущества у крестьян (фактически, страдали не только кулаки, но и обычные небогатые и даже бедные крестьяне). Хлеб изымался, а раскулаченные семьи ссылались в отдаленные районы могучего СССР. Всего было раскулачено около 400 тысяч семей. Многие погибли при пересылках и переездах, а многие пали в конфликтах с властями.

К середине 30-х годов СССР из аграрной державы превратился в индустриальную империю. Работали мощнейшие заводы, строились города, ходили поезда, экономика работала. Однако у всего этого была и обратная сторона. Это и практически убитая коллективизацией деревня, в которую пришло ВКПБ – “второе крепостное право большевиков”; и множество раскулаченных семей, лишившихся не только имущества, но и свободы; и жертвы пересылок и голода, разразившегося в начале 30-х годов; и рост числа заключенных, за счет которых строились каналы и заводы. Страна достигла небывалой мощи, но из-за этого погибло множество людей… Все тот же вечный спор о целях и средствах…

Источник

«Великий перелом»
— выражение Сталина, которым он охарактеризовал начатую в конце 1920-х в СССР политику форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

Новая экономическая политика, проводившаяся после окончания Гражданской войны, не могла обеспечить переход СССР от аграрной экономики к индустриальной. Одним из возможных путей выхода из кризиса была экономическая либерализация и углубление НЭПа, решение задач индустриализации авторитарным, но постепенным способом.

Однако ВКП(б) под руководством Сталина избрала другой путь — создание мобилизационной экономики с предельной концентрацией ресурсов в руках государства (государственной бюрократии) и политический террор против целых классов и социальных групп — и прежде всего против крестьянства.

«Годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства» Сталин в своей статье к 12-й годовщине Октября назвал 1929 год. Именно в этот год произошёл окончательный отказ от политики НЭПА и обозначен предельно жесткий курс развития, благодаря которому была решена стоявшая перед страной задача индустриальной модернизации.

По утверждению Сталина, в 1929 году партии и стране удалось добиться решительного перелома:

1. в области производительности труда, что выразилось в «развёртывании творческой инициативы и могучего трудового подъёма миллионных масс рабочего класса на фронте социалистического строительства».

2. в области разрешения в основном проблемы накопления для капитального строительства тяжёлой промышленности, ускоренного развития производства средств производства и создания предпосылок для «превращения нашей страны в страну металлическую».

3. в переходе земледелия «от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику, наконец, к гигантам-совхозам, вооружённым сотнями тракторов и комбайнов».

Реальная ситуация в стране, однако, была далеко не такая оптимистичная. Как указывает российский исследователь О. В. Хлевнюк, курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию «фактически вверг страну в состояние гражданской войны». [1]

Особенно остро отреагировало сельское население — насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, привели к мятежам, количество которых к концу 1929 года исчислялось уже многими сотнями. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы.

На сопротивление деревни государство ответило силой. Провозгласив курс на сплошную коллективизацию и ликвидацию кулаков, опираясь на направленные в деревню из города специальные рабочие отряды при поддержке ОГПУ и армии, местные власти насильно сгоняли крестьян в колхозы, отнимая у них имущество. Коллективизация сопровождалась массовым закрытием церквей, использованием этих зданий под хозяйственные нужды, уничтожением и расхищением предметов религиозного культа, арестами служителей церкви, считавшихся проводниками реакционной идеологии.

Это привело лишь к ещё большему обострению обстановки. Согласно данным из различных источников, приводимым О. В. Хлевнюком, в январе 1930 г. было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 тыс. человек, в феврале — 736 (220 тыс.), за первые две недели марта — 595 (около 230 тыс.), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населённых пунктов. В марте 1930 г. в целом в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняли участие не менее 750—800 тыс. человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населённых пунктов.[2]

Партийному и государственному руководству пришлось несколько отступить, и 2 марта 1930 в советской печати было опубликовано письмо Сталина «Головокружение от успехов», в котором вина за «перегибы» при проведении коллективизации была возложена на местных руководителей. Ещё через месяц на места была направлена правительственная директива о смягчении курса в связи с угрозой «широкой волны повстанческих крестьянских выступлений» и уничтожения «половины низовых работников». [2] Сопротивление крестьянства, однако, привело лишь к некоторому сдерживанию темпов коллективизации, которая была завершена в последующие несколько лет, после того, как силами ОГПУ удалось подавить антисоветские выступления, нейтрализовать и ликвидировать их организаторов и наиболее активных участников. Усмирению крестьянства способствовала и массовая высылка кулаков и членов их семей в лагеря и трудовые поселения в Сибири и на Севере.

Список литературы:

1. https://www.situation.ru/app/rs/lib/politburo/part3.htm Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. Гл. 1

2. https://www.situation.ru/app/rs/lib/politburo/part3.htm Хлевнюк О. В. Там же

Источник: https://ru.wikipedia.org/wiki/Великий_перелом

Источник

Один из решающих рубежей в истории нашей Родины, так называемое социалистическое преобразование деревни, начало 30-х годов нашло отражение в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина». Судьбу коллективизации решал середняк. Взбаламученные пропагандой, бедняки охотно шли в колхоз, видя в нем свое спасение. Середняки колебались, за них боролись коммунисты и сельский актив. Путь трудового крестьянина к новой жизни был путем ожесточенной классовой борьбы, открытого насилия, ломкой судеб, жизней, традиционного быта. Беднейшее крестьянство в основном поддерживало политику Советской власти, а в душе середняка происходила внутренняя борьба: стремление к новой жизни боролось с чувством собственности.

Именно эта внутренняя борьба, «великий перелом» в сознании и образе мышления середняка, отображается в одном из персонажей — Кондрате Майданникове. Характер Майдан-никова показан не только в схватке с противниками колхозного строя, но и в той внутренней борьбе, которую ведет он с «подлюкой жалостью к своему добру». Портрет героя создают немногочисленные детали: Кондрат, «невысокий, в сером зипуне, казак», на голове у него «выцветшая буденовка». Собираясь выступить на общехуторском собрании, «Майданни-ков достал засаленную записную книжонку, торопливо стал искать исчерченные каракулями странички». Говорит он о беспросветной жизни середняка, «тоскуя глазами». Майдан-ников мучительно ищет путь спасения середняка от нищеты и приходит к выводу, что это путь в колхоз. Кондрат понимает, что «рабская» привязанность к собственности мешает таким же, как он, идти по пути новой колхозной жизни. Как «мое», нажитое кровью и потом, будет там, в колхозе, «общим»? Сознание Майданникова приходит в противоречие с его привычками, чувствами.
[sms]
Наблюдая за переживаниями Кондрата, мы можем представить, чтб происходило в душах крестьян в годы коллективизации. Майданников ведет свой скот в колхоз, он справился со своей задачей, но конфликт не кончился. Кондрат погнал скотину к речке. «Напоил. Быки повернули было домой, но Кондрат с затаенной на сердце злобой, наезжая конем, преградил им дорогу, направил к сельсовету.» Мысли Майданникова, как льдины во время ледохода, наплывают друг на друга, вертятся вокруг одного: «Как будет в колхозе? Всякий ли почувствует, поймет так, как понял он, что путь туда единственный, что это неотвратимо? Что как ни жалко вести и кинуть на общие руки худобу, выросшую вместе с детьми на земляном полу хаты, а надо вести. И подлюку жалость эту к своему добру надо давить, не давать ей ходу к сердцу».

Всего один месяц прошел с тех пор, как Кондрат записался в колхоз, а какие значительные изменения произошли в его жизни и сознании! Он охотно участвовал в раскулачивании, добросовестно относится к своей работе. С судьбой колхоза теперь накрепко связана судьба Майданникова, дела колхозные постепенно становятся и его личными делами, а вот по ночам по-прежнему плохо ему спится, жалость к своему добру еще не умерла в душе Кондрата. Правда, раньше Майданников думал только о себе, о своей семье, а теперь раздумывает о судьбе угнетенных всего мира.

Шолохов показывает, как меняется сознание человека, как вчерашний середняк становится колхозником, как начинает сознавать он личную ответственность за судьбу своей великой Родины, первой в мире с огромными трудностями прокладывающей человечеству путь к казавшемуся тогда совсем недалеким светлому будущему — коммунизму.

Борьба за новую жизнь требуют от Майданникова напряжения всех духовных сил. Самое трудное для него — преодолеть привычки собственника, победить любовь к своему, с таким трудом нажитому добру. Днем, когда Кондрат занят в колхозе, он забывается в работе. Дома же, особенно по ночам, не дает ему спать «проклятая жаль». Мучительные ночные думы в самый трудный, поворотный момент жизни невольно переносят его в прошлое, заставляют вспомнить весь его жизненный путь. Мы видим, что так же, как единоличное хозяйствование воспитало в нем собственника, рождало привычки, от которых «холодит сердце тоской и скукой», так и коллективный труд заставляет Кондрата думать о делах колхозных, волноваться за них. «Ох трудно! И зачем зараз птицу сводить?» Думая о собственной нужде, Кондрат думает о нужде, какую терпит строящая пятилетку страна, и сжимает под дерюжкой кулаки, с ненавистью мысленно говорит тем рабочим Запада, которые не за коммунистов: «Продали вы нас за хорошее жалованье от своих хозяев! Променяли вы нас, братушки, на сытую жизнь! Али вы не видите через границу, как нам тяжко подымать хозяйство?»

Так совершенно естественно проходит перед нами вся жизнь Майданникова, изображается поворот его сознания; показывается, как вырывается Кондрат из мира своей прошлой жизни и растворяется своим сознанием в новом и непривычном ему коллективном укладе жизни. На производственном совещании Майданников с недоверием относится к хозяйственной деятельности Островного, интересуется нормами выработки, учета и оплаты. Добросовестно работая, он требует того же и от других колхозников. «Пусть всякий получает столько, сколько зарабатывает» — так ставит вопрос Кондрат.

Важно отметить, что Майданников тянется к знанию, стремится понять и практически использовать все новое в агрономии. Когда Яков Лукич рассказывал, как надо «сеять по науке», Кондрат слушал его «жадно, с открытым ртом, задавая вопросы, вникая во все подробности». Ко времени «бабьего бунта» Кондрат уже настолько зарекомендовал себя в колхозе, что именно ему доверил Давыдов ключи от амбаров и послал за помощью в бригаду. Майданников не только хорошо работает, но и стремится подтянуть отстающих, борется с лодырями, организует наиболее рентабельно труд бригады, чего не смог сделать сам бригадир. Правильной расстановкой рабочей силы, организацией учета выработки каждого колхозника Кондрат практически разрешает вопрос, им же поставленный на производственном совещании перед началом посевной. На пахоте Кондрат разоблачает «кулацкого агента» Атамангукова, пытающегося деморализовать бригаду и своей недобросовестной работой вредящего колхозу. Майданников дорожит авторитетом руководителя колхоза.

Автор показывает, как формировалось новое отношение к труду, складывался характер «коллективного» человека. Кондрат, по словам Давыдова, «самый фактический ударник». Труд Майданникова — творческий, поэтому и работает он с увлечением, осознавая себя и подобных себе тружеников «заглавной фигурой в Советском государстве». Кондрат готов «воевать за Советскую власть», готов в колхозе работать «на совесть», но от предложения Нагульнова вступить в Коммунистическую партию отказывается. «Раз я ищо не отрешился от собственности, значит, мне и в партии не дозволяет совесть быть», — с дрожью в голосе говорит он Макару. Это признание Кондрата с особой силой подчеркивает его правдивость, душевную чистоту и лишний раз убеждает в том, что Майданников победит в себе остатки собственнического чувства, вступит в партию и будет подлинным коммунистом.

Самоотверженно работая в колхозе, он окончательно излечивается от «приверженности к собственным быкам» и вступает в партию. Не кто иной, как Кондрат Майданников, сменяет сраженного вражеской пулей Давыдова на посту председателя гремяченского колхоза. Здесь в колхозе, в коллективном труде Кондрат становится новым человеком. «Великий перелом» свершился.[/sms]

Источник