Геннадий олегович цуканов на переломе судеб

Бабушка погибшего Андрюши Давыдова Светлана Владимировна, рассказывая мне о том, что их семья пережила за последний год, не может сдержать слез.

– Жизнь разделилась на до и после. Мало того, что ребенка потеряли, теперь еще и вынуждены бегать по инстанциям, чтобы добиться правды, – плачет она. – Совершенно здоровый ребенок умер в больнице, и будут ли виновные наказаны? Алина, моя невестка, она вообще до сих пор в таком состоянии, вы не представляете. На похоронах мы и ее чуть не потеряли, наглоталась успокоительных таблеток и попала в реанимацию. Жить там, в той квартире в Иванове, они не могут, все напоминает о сыне. Продали в родном городе квартиру, дети переехали к нам в Москву, но и это не помогло – семья распалась… Уголовное дело по факту гибели ребенка все еще расследуется.

Скорая:«Зачем вызвали?»

Кошмар для семьи Давыдовых начался 21 октября 2019 года: воспитательница позвонила из сада и сказала, что Андрея вырвало. Мама Алина тут же примчалась и забрала сына домой.

– До среды Андрюша оставался дома. Температура поднималась до 37,5 только в первый день. Были небольшие расстройства в пищеварении. Но аппетит не пропал, Андрюша был бодрый. Я давала ему лекарства. А в среду вечером, после того, как съел банан, его почему-то опять вырвало. Мы решили перестраховаться, вызвать скорую. Приехавшие врачи даже ворчали, зачем, мол, беспокоите понапрасну. С ребенком все в порядке, нет ни острого состояния, ни температуры, «обращайтесь к районному педиатру», – рассказывает «КП» Алина Давыдова.

Но мама все же настояла, чтобы их отвезли в больницу, на всякий случай.

«Мы мультики смотрели, а потом он умер»

– Нас осмотрел врач, взял только один анализ – мазок и тут же отправил на капельницы. Первую банку с глюкозой Андрюше прокапали нормально, ребенка ничего не беспокоило, мы с ним смотрели мультики в телефоне. А когда бутылки на капельнице поменяли, то с сыном начало происходить что-то страшное. Он плакал, кричал. Я испугалась, позвала медсестру. Но медсестра (Ильясова Марьям, как позже выяснилось) посмотрела и ушла со словами: «Ничего страшного». Я была одна с сыном в кабинете и не знала, что делать. А у Андрея уже глаза стали закатываться, губы посинели и он потерял сознание. Тогда я закричала на всю больницу: «Помогите!»

Прибежала медсестра, тут же извлекла иглу из ручки ребенка и снова куда-то убежала. Появился дежурный врач. А спустя еще какое-то время и реанимация. Меня выгнали из процедурного кабинета. Все кругом бегали, суетились. Тогда впервые я услышала: «Марьям, читать надо лучше». Я тогда не понимала толком, о чем речь, – плачет Алина. – Потом ко мне вышел врач и сообщил, что Андрюша умер. Только что мы с ним сидели вместе и мультики смотрели, а тут умер. Я не могла поверить своим ушам, мне стало очень плохо, все как в тумане. А медработники добавили: «Можете идти домой, вы свободны». Все. Никаких бумаг, ничего мне не дали. Не предложили даже банальной валерьянки. Ничего! Я пошла куда глаза глядят.

На полдороге женщину встретила мать Ирина Лебедева. И слава богу, иначе что было бы с Алиной в таком состоянии, непонятно.

– Мы вернулись в больницу. – рассказывает Лебедева. – Я стала требовать назвать причину смерти внука. К нам на минуту вышел врач, сказал, что не понимает, почему ребенок умер. Дочке стало плохо, она сознание потеряла. И только после моих криков ей принесли нашатырь. Врач так больше и не появился.

Никто не извинился

– На следующий день в больницу уже пошла я с сыном Денисом (отцом ребенка), – рассказывает Светлана Давыдова. – Но к нам никто не вышел. Сказали, руководства нет – ни главврача, ни завотделением. «Приходите потом». Когда? Нам же надо мальчика хоронить, нужны справки. Через щелку двери санитарка выдала пакет с вещами Андрюши – и все. Ни извинений, ни объяснений, ни поддержки. Мы писали заявления в департамент, в 1-ю ГКБ, требовали выдать нам информацию о проведенном лечении – ответа до сих пор не получили. Также больница проигнорировала запрос Росздравнадзора, за что даже была оштрафована.

Мать затравили в соцсетях

Департамент здравоохранения все же выразил соболезнования родственникам в местном СМИ. Правда, очень странные: «Начальник депздрава Артур Фокин назвал этот случай беспрецедентным. Скрывать его не стали (а можно было такое скрыть? – Ред.) и на официальном сайте разместили соболезнования родным и близким погибшего малыша, а также некоторые детали случившегося. В частности, известно, что малыш до поступления в больницу как минимум несколько дней болел… Организм был обезвожен. Юному пациенту назначили инфузионную терапию. Состояние малыша ухудшилось еще больше».

Мать погибшего мальчика Алину в соцсетях после таких извинений затравили. Сама, мол, виновата, довела ребенка до смерти.

– А через месяц пришли результаты ивановского судмед-эксперта. Он признал причиной смерти обезвоживание. Мы были просто раздавлены и возмущены, – вспоминают Давыдовы – Лебедевы. – На тот момент уже было заведено уголовное дело по факту смерти. Но следствие стояло на месте.

Хождение по мукам

– Я живу и работаю в Москве учительницей начальных классов. И стала ездить во все приемные – Бастрыкина, Минздрав, Жириновского… А другая бабушка, Ирина, она живет в Иванове, писала губернатору, местным депутатам, уполномоченному по правам ребенка в Ивановской области. В итоге это помогло. К нашему делу лично подключился руководитель СК по Ивановской области (на тот момент) генерал-майор Булаев, материалы передали в отдел по расследованию особо важных дел следователю Федору Почерникову, который очень тщательно взялся за расследование. Подняв всю документацию по закупкам, он сумел доказать, что в этот день в больнице в таких же емкостях был хлорид калия, хотя администрация больницы отрицала это. Он допросил всех, кто был в тот день на смене, и одна из свидетелей даже сказала ему, что медсестра Марьям бутылки перепутала, а емкость с хлоридом калия была спрятана. Он добился проведения еще одной судебно-технической экспертизы медицинских документов, которая подтвердила факты приписывания, зачеркивания, вырывания листов врачом, чтобы скрыть преступление в свое оправдание. Но и это было не все. Самое главное, была назначена, как это изначально и должно было быть, комиссионная судебно-медицинская экспертиза. И проводили ее не у нас в Иванове, а в Тюмени. В итоге эксперты пришли к выводу, что смерть Андрюши наступила именно из-за того, что был введен хлорид калия.

В итоге обвинения «причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей» были предъявлены медсестре Ильясовой Марьям. «Находясь в процедурном кабинете… не убедилась в наименовании взятого ею из шкафа препарата и подключила в установленную Давыдову А. Д. систему внутривенного вливания стеклянный флакон с раствором калия хлорида 5%, фактически перепутав данный флакон с похожим». Дальше, как значится в следственных документах, Ильясова должным образом не отреагировала на призывы матери мальчика о помощи.

И лечащему врачу Мельникову Станиславу Валентиновичу, который «не назначил биохимический анализ крови и анализ крови на определение кислотно-щелочного баланса, в результате чего ошибочно определил степень тяжести указанного заболевания… и необоснованно принял решение о назначении инфузионной терапии (капельницы. – Ред.)». На совести врача еще и тот факт, что он не проконтролировал действия медсестры.

Одним словом, один не то назначил, другая не то влила. В итоге малыш умер.

Врач назвал себя невменяемым алкоголиком

– В сентябре 2020-го расследование было практически окончено. Дело было за подписью обвиняемой стороны. Наш адвокат настояла на том, что надо подавать иск еще и в гражданский суд, на компенсацию морального вреда. И тут опять начало происходить что-то странное. Перед первым заседанием судья предложила оформить неявку или закрыть дело, якобы потому что получить материалы из СК сейчас нельзя. Мы ничего не поняли, и тут же поехали к следователю, хотя и были у него буквально накануне вечером. Почерников встретил нас и сказал, что с этого дня у нас другой следователь. А новый заявил, что пока передача дела в прокуратуру задерживается, надо еще чего-то там подождать. И вот сейчас выясняется: оказывается, врач Станислав Мельников написал ходатайство в СК о том, что он не может участвовать в следственных действиях, так как у него тяжелое заболевание – органическое расстройство личности. И это так называемое заболевание у него возникло на фоне алкогольной зависимости! А ведь Алина еще тогда говорила нам, что ей доктор показался каким-то странным и с запахом алкоголя. При этом он до последнего времени работал в больнице заведующим детским инфекционным отделением!

– А с медсестрой что?

– Она успешно окончила нашу ивановскую медакадемию и сейчас учится дальше в научно-исследовательском институте в Москве. Надеется стать врачом, наверное. Мы просто уверены, делается все, чтобы виновные ушли от ответственности. Скоро год, как наш Андрюша умер. И до сих пор никто не понес наказания и даже не извинился перед нами. И в городе уже намекают, что «успокойтесь, ребенка все равно не вернуть». Вы тоже считаете, что нам надо успокоиться?

А В ЭТО ВРЕМЯ

В другой части страны неожиданно умерла 22-летняя роженица

Медицинские ошибки не только самые страшные и самые дорогие, но и самые труднодоказуемые. И если родственникам Андрея Давыдова все же удалось добиться расследования, то семья Кристины Керселян только в начале этого пути.

Кристина умерла в городе Белореченск (Краснодарский край) сразу после родов. Молодая 22-летняя женщина. Никаких предпосылок или проблем со здоровьем не было. Врачи сказали: тромб оторвался, но отказываются выдавать родне документы. Идет следствие. А анонимно сотрудники больницы передают семье информацию, что причина смерти – банальная кровопотеря.

– В 8 утра 11 июля 2020 года у нее начались схватки, в 9 отошли воды. Мы поехали в поселок Тульский, там нам отказали принимать, сославшись на карантин. В Майкопе тоже отказали. В итоге в 13.00 мы приехали в Белореченскую ЦРБ, – рассказывает сестра погибшей Лаура Тарабрина. – Дежурный врач Гаспарян Наталья взяла без лишних вопросов. Спустя 3 часа приняла решение сделать кесарево (плод был крупный, 3600 граммов). В 17.00 того же дня Кристину прооперировали, в 20.18 она последний раз разговаривала с мужем по телефону. Речь у нее была какая-то несвязная, мы решили, что это после наркоза… Дома начали уже отмечать рождение девочки. А в 2 часа ночи нам позвонили из морга и сказали, что Кристина умерла. Когда мы примчались в больницу, вышла врач и сказала, что она умерла от тромба в легком. Тело нам показать отказались, так как морг в выходные дни закрыт. Но это не помешало им тайно провести вскрытие и судебно-медицинскую экспертизу. Естественно, заключение патологоанатома совпало со словами врача: тромб в легком. Пропали анализы из ее медицинской карты. Есть еще множество фактов, указывающих на халатность медперсонала. Сейчас заведено и уголовное дело. Назначили новую экспертизу, ее результаты ждут не раньше, чем через 3 месяца. Врачи отказывались нам выдавать документы, ссылаясь на закон. Мы наняли адвокатов, пытаемся хоть как-то узнать правду. Два месяца сестры уже нет, а мы до сих пор не знаем ничего о ее смерти.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

Отсидел два года – и снова к пациентам

Президент «Лиги защиты пациентов» Александр Саверский считает, что вся система сейчас заточена не на решение таких проблем, а на их сокрытые.

– По статистике СК, за 2017 год к ним от пациентов поступило порядка 6000 обращений, уголовные дела в итоге завели по 2000, а до суда дошли всего 200. Доказать уголовную вину врача очень сложно, потому что нет системы, все делается в ручном режиме. Я считаю, что вообще надо уходить от уголовных дел и переходить в поле административной ответственности. Потому что тот же тюремный срок

на 2 – 3 года ничего не решает, недобросовестный медик выйдет и снова продолжит лечить. Хороший пример – ПДД с обширной градацией наказаний. Мелкое нарушение – штраф, крупное – лишение прав, ну есть и уголовная ответственность у водителей. Примерно так же должно быть и в медицине. Пациент подал жалобу, Росздравнадзор ее быстро рассмотрел и определил – запретить врачу пожизненно заниматься своим делом или отдать под суд. А так, как все выглядит сейчас, совершенно не решает проблем, а лишь способствует всем этим махинациям с сокрытием вины. Никто же в тюрьму не хочет.