Елена перелом

… Я сижу дома с огромным – от стопы до паха – гипсом на правой ноге. Перелом настолько серьезный, что врачи не дают гарантии, что я буду бегать, и что вообще дело обойдется без операции.

Я понимаю, что эта ситуация дана мне для осмысления своей жизни, полной небесных знаков и ситуаций, которые красноречиво убеждают в божественном характере бытия, в реальном существовании высшей силы, которая ведет нас, если мы ее признаем и доверяемся ей, но которая бьет больно и ломает судьбу, если мы упрямо считаем лишь себя ее хозяевами и забываем о главном, ради чего пришли на Землю – о своем предназначении и поиске своей Любви. Ибо без нее не исполнить написанных на роду задач.

Мне предстояло написать эту книгу. Писать книги – мое предназначение, как бы я ни уходила от этого в сиюминутную журналистику, в скандалы и расследования, в государственные проблемы и защиту прав человека. Главным, судя по всему, высшие силы считают мою способность передавать через слово энергию Вселенной и тем самым будить души людей, пробуждать их сознание, помогать заглянуть в свой внутренний мир и встрепенуться: жизнь ведь так коротка, а так многое нужно сделать!

Хорошо, если знаешь, что именно. А если нет? Если живешь по накатанной, «как все»? Как животное, как овощ? Ешь, спишь, пьешь, занимаешься сексом, кого-то рожаешь, с кем-то воюешь, интригуешь, подличаешь, куда-то ходишь на работу и снова – ешь, спишь…

И для того меня уложили в постель с переломом ноги, чтобы, перетряхнув собственную жизнь, которая протекает рядом с вами, вовлекая и вас в круговорот событий – а ведь мы все энергиями связаны друг с другом – так вот, чтобы и вы оглянулись вокруг и переосмыслили свою жизнь, на моих примерах сумели понять и свое предназначение, и свои чувства.

Прими, читатель, это как данность: через меня сейчас будут говорить высшие силы. Вселенская энергия. Которая не прощает, если человек не использует способности, дарованные при рождении, а значит, живет вхолостую. Таких отправляют в «переработку» – не за чем засорять эфир пустопорожней жизнью и грязными мыслями. Быстро растущие кладбища лишь подтверждают это соображение – там много молодых и зрелых, безвременно ушедших. В авариях, в драках, от неизлечимых болезней.

Наверняка каждому давались знаки: туда не ходи, этого не делай, почисти свое окружение, подумай о душе… Давались раз, второй… Отсутствие выводов и последовавшие за тем переломы в судьбе неизбежно вели на погост.

Я не хочу, чтобы было так. Я хочу, чтобы ты, читатель, меня услышал и проникся важностью момента…

Итак, перелом. Как это случилось?

Была суббота. Накануне в мэрии ко мне подошел Сашка Чернухин, он много лет работает в спорткомитете, и мы знаем друг друга с тех пор, как приехали в ставропольский Георгиевск молодыми специалистами. Они с женой с Урала, я – из Караганды. Давность знакомства – более 30 лет – позволяла ему общаться со мной накоротке, а мне – верить ему, не ожидая подвоха.

– Лен, завтра наши играют с Нижним Новгородом. В пятнадцать часов. Придешь?

– В пятнадцать? – переспросила я. – Приду.

«Наши» – это волейбольный профессиональный клуб «Трансгаз-Ставрополь», бывшая команда «Спартак» из Грозного. От того клуба, который в полном составе в девяностых переехал в Георгиевск, мало, кто остался. Спорт в России стал бизнесом, игроки кочевали по городам и клубам, туда, где больше платили спонсоры. На Ставрополье платили негусто, волейбол здесь был не в чести – никто из высшего руководства края и города в последние годы этим видом спорта не увлекался, а потому развивать его не было стимула.

Новый георгиевский глава Максим Клетин увлекался силовыми единоборствами и только успевал открывать всё новые и новые борцовские секции. Волейболу фатально не везло. Но я его любила, хотя сама не играла – моего небольшого роста хватало только на гандбол, теннис и плавание. Ну и на фитнес.

Волейбол же на многие годы стал главным в судьбе моих сыновей, которые выросли в Георгиевске на чемпионатах России с участием бывшего грозненского «Спартака». Сначала сыновья просто подносили мячи на соревнованиях, потом начали заниматься в детской команде и так и стали спортсменами. И вклад в их воспитание внесли эти самые грозненцы, заложив в мальчишек спортивный характер, командный дух, способность брать на себя ответственность, рисковать и побеждать.

И я была безмерно благодарна тренерам за эту воспитательную помощь, потому что растила сыновей фактически одна.

Я старалась не пропускать соревнований, тем более что команда уже играла в высшей лиге «А», сражаясь со спортсменами крупных городов – Москвы, Питера, Тюмени, Нижнего…

Это льстило провинциальному семидесятитысячному Георгиевску, в котором нет и никогда не было ничего более зрелищного, куда бы можно было пойти семьей и с друзьями зарядиться энергией, положительными эмоциями и преподать детям урок: вот какие они, настоящие мужчины!

Ближе к пятнадцати часам в субботу ко мне пришел друг, и мы пошли на соревнования. Возле спорткомплекса почему-то не оказалось «скорой помощи» – она всегда дежурит во время чемпионатов на случай травм, которые бывают у спортсменов часто и густо. В зале тоже не оказалось никого – ни болельщиков, ни разминающихся игроков, хотя часы показывали ровно пятнадцать. Только на верхнем ярусе копошился Сашка Чернухин.

– Саш, а что происходит? – крикнула я ему. – Что, игру отменили?

– Нет. Игра будет в семнадцать.

– Перенесли ее что ли?

– Нет, не перенесли, я тебе сказал, что в семнадцать! – уверенно прокричал Чернухин.

Странно. Я не стала спорить. Сашка был вечно замотанным работой, мог и ошибиться. Мы с другом пожали плечами и поплелись к выходу. Чтобы скоротать время, я решила зайти в магазин, купить продуктов, друг вызвался дотащить их ко мне домой. Там я разогрела обед, покормила друга, мы поболтали, и он засобирался домой. Женатый человек, он должен был быть дома в строго определенное время.

Меня это раздражало. Какого хрена обивать мои пороги, добиваться моего расположения, настойчиво и даже временами назойливо лезть в мою жизнь, если ты боишься своей жены и не собираешься делать резких шагов в мою сторону?! Ну, иди к ней, а от меня отстань!

Эти слова в разных вариациях я твердила другу уже второй год, но он не хотел ничего слышать: люблю тебя и – точка! А там – как Бог даст.

В этот день Бог дал мне. Да так, что я не могу очухаться четвертый месяц и даже взялась за перо.

… Итак, время близилось к семнадцати, и я уже твердо знала, что пойду на игру, едва за другом закроется дверь. Так и вышло. Он побежал к семье, а я оделась и вышла из дома.

Спорткомплекс расположен через дорогу, в двух минутах ходьбы от моей девятиэтажки. Накануне несколько дней шел дождь, глинистая почва стала скользким катком, и я в своих туфлях на платформе шла, как корова по льду. Почему я обула эту обувь…

На соревнованиях я традиционно получила дозу эмоций, как положительных от факта созерцания борьбы, так и отрицательных – наши уверенно проиграли Нижнему Новгороду 3:1.

Мартовский вечер гнетуще замер, когда я вышла из спортзала и направилась домой. Вымощенная плитами дорожка, в которой вечно застревали каблуки, меня не устроила, и я ступила на тропинку средь берез и сосен, по которой ходила на игры и обратно сто раз. Я поставила правую ногу на землю и….

В очередной раз сломалась моя жизнь.

Я упала так, что своим ревом взрезала тишину микрорайона почище сирены «скорой помощи». Она, кстати, дежурила на игре, но по причине ее благополучного исхода, уже отъехала от спорткомплекса.

Я лежала на земле под березой и орала. От боли и от шока. Я увидела свою ступню перпендикулярную голени и в ужасе пыталась сообразить, как это я так умудрилась ее вывернуть.

На мой ор сбежались болельщики. Они стояли в полной прострации над моим орущим телом и не знали, что со мной делать: мало ли, что я сломала… Кто-то кинулся возвращать «скорую», и я краем глаза выхватила ее, поворачивающую обратно к спорткомплексу, не переставая, однако кричать.