Что такое тарифный перелом

«Челябинский перелом», или как ошибку начала ХХ века повторили в 1990-е

Слова Михаила Ломоносова о том, что могущество России будет «прирастать Сибирью», любят повторять общих рассуждениях об экономических перспективах страны. Когда дело доходит до интересов самих жителей Сибири и Дальнего Востока, точки зрения и приоритеты обычно начинают меняться. Примеров масса: и низкий уровень газификации, и сегодняшнее состояние транспортных сетей и логистики в этом «благословенном краю». Невольно приходит мысль: а умеем ли мы в полной мере использовать наше богатство для общенационального блага? Пример «челябинского перелома» показывает: далеко не всегда.

Проблема резко обозначилась после постройки Транссибирской железнодорожной магистрали, хотя существовала она и до этого. Отмена крепостного права в 1861 году привела к большому притоку безземельных крестьян на плодородные степные земли Сибири. Стало бурно расти производство пшеницы и ржи. Сибирское зерно стали по рекам и морям вывозить в Одессу и Санкт-Петербург, а оттуда — за границу. На экспорт уходила почти половина сибирского зерна. Что никак не входило в планы крупных землевладельцев и производителей зерна в Европейской России. А среди них было немало людей влиятельных, некоторые министры одновременно были и крупными землевладельцами.

Чтобы защитить интересы одних в ущерб другим, российское правительство в 1896 году пошло на беспрецедентную меру: ввело для сибирского зерна исключительный железнодорожный тариф, вошедший в историю под названием «челябинский перелом». Обычные железнодорожные тарифы во всём мире взымаются «по убывающей», то есть чем больше расстояние перевозки, тем ниже тарифная ставка. В нашем случае тариф действовал наоборот — чем дальше от Челябинска, тем выше ставка. Удорожание иногда достигало 18% (Омск—Санкт-Петербург) и, конечно же, такая мера мешала развитию производства зерна в Сибири.

О вредности и абсурдности «челябинского перелома» стали открыто говорить сразу после его введения, но просуществовала эта «внутренняя таможня» до 1913 года, почти до начала Первой мировой войны. Когда, собственно, и экспорт зерна почти прекратился.

А в 1990-е и «нулевые» годы об этом неудачном эксперименте вспомнили в отдельных субъектах Российской Федерации. И стали устраивать «региональные таможни», не выпуская зерно за пределы своих областей, краёв и республик, с тем чтобы «поддерживать местного производителя». Автору достоверно известно о таких указах двух соседних областей, Пензенской и Ульяновской, хотя наверняка их было больше. Никто эту «таможенную войну», по сути незаконную, конечно, не выиграл, но хлебные фуры у районных и городских отделений милиции были обычным делом.

Источник статьи: https://zen.yandex.ru/media/freesmi.by/cheliabinskii-perelom-ili-kak-oshibku-nachala-hh-veka-povtorili-v-1990e-5f2a974154d3b87eca80b976

Челябинский тарифный перелом: вековая борьба с сибирским зерном

Ещё более ста лет назад умные люди поняли, что самым эффективным инструментом, позволяющим «поставить на место» сибирских крестьян, являются железнодорожные тарифы. История челябинского заградительного зернового тарифа ясно показывает: за минувшие сто лет во взаимоотношениях Сибири и остальной России принципиально не изменилось ничего.

В 1891 году в европейской части России разразился страшный голод, вызванный засухой и неурожаем. В Поволжье и Центрально-Черноземном регионе только по официальным данным погибло полмиллиона человек. Избежать ещё больших жертв позволила масштабная продовольственная помощь со стороны сибирских губерний: крестьяне Сибири безвозмездно отправили за Урал тысячи обозов зерна и муки. Кроме того, специальные уполномоченные из голодающих регионов закупали хлеб в сибирских деревнях.

Сибирская хлебная горячка

А уже в следующем, 1892 году, на Алтай прибыли хлеботорговцы из Казани, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга и Тюмени. Они приобрели довольно крупные партии сибирского зерна – всего около 2 миллионов пудов – и водным путём, на пароходах, отправили его в Санкт-Петербург, а затем за границу. Так началось то, что современники назвали «сибирской хлебной горячкой». В течение последнего десятилетия XIX века зернопроизводители Сибири стали активными игроками как на российском, так и на международном зерновых рынках. Одним из главных факторов бурного развития сибирской зерновой торговли стало строительство Транссибирской магистрали. Уже в 1897 году из Сибири было вывезено 27,3 миллиона пудов зерна, из них 11,8 млн ушло на экспорт. При этом потенциал нашего региона был в разы больше: по подсчётам правительственной комиссии, на следующий, 1898 год излишек зерна в Сибири достигал 64 миллионов пудов.

Естественно, что на европейских рынках сибирское зерно стало опасным конкурентом для краснодарского и центрально-чернозёмного зерна. Тем более, что там и без сибиряков было довольно тесно – именно на 90-е годы XIX века пришлась масштабная экспансия в Европу дешевого зерна из США. И на сибирских зернопроизводителей быстро нашли управу – своеобразную «внутреннюю таможню». Это печально известный челябинский тарифный перелом, который действовал в отношении сибирского зерна с 1896 по 1911 годы.

Суть этой дискриминационной меры была такова. В железнодорожных грузовых перевозках царской России действовал «понижательный» тариф: чем дальше был адресован груз, тем дешевле обходилась каждая пройденная верста. Однако для зерна, следовавшего по Транссибу из Западной Сибири, в Челябинске все накопленные скидки обнулялись, и тариф на транзитный сибирский хлеб начинали отсчитывать заново, как если бы зерно отправляли из этого города. В результате после введения «челябинского перелома» тарифная ставка, к примеру, на провоз зерна от Омска до Киева увеличилась сразу на 7,5 копеек за пуд, а от Новониколаевска до Москвы – почти на 9 копеек за пуд. По тем временам – очень серьёзные деньги, повлиявшие в итоге на всю экономику сельхозпроизводства в дореволюционной Сибири.

Северная ссылка сибирского зерна

Главными лоббистами решения «запереть» сибирское зерно с помощью ж/д тарифов историки традиционно называют конкурентов – помещиков Центрально-Чернозёмной зоны, Поволжья и Краснодара, которым сибирское зерно было настоящей костью в горле. Ходили слухи и о каких-то умопомрачительных суммах взяток, которые зерноторговцы якобы занесли «куда надо» за тарифную дискриминацию сибиряков. Не стоит также забывать, что многие члены царского правительства сами были очень крупными землевладельцами, и зерно из Сибири затрагивало их личные финансовые интересы. Персонально автором идеи челябинского тарифного перелома считают тогдашнего премьер-министра Сергея ВИТТЕ (на фото) – одного из самых ярких и неоднозначных политиков царской России.

Однако говорить, что повышение тарифов имело основной целью просто «перекрыть кислород» сибирским аграриям, было бы не совсем справедливо. Дело в том, что уже в середине 90-х годов позапрошлого века власти стали активно прорабатывать идею альтернативного пути сибирского зерна в Европу. Этой альтернативой, по задумке чиновников, должен был стать Север России.

Экспорт через мурманские и архангельские порты, согласно этой концепции, позволил бы не сталкивать лбами сибирских зерновиков с поволжскими и краснодарскими в южных портах России. Сергей Витте со свойственной ему энергией и хваткой стал воплощать идею в жизнь: к 1899 году было построено специальное ответвление Транссиба – железнодорожная ветка от Перми до порта Котлас на Северной Двине. «Давая выход сибирским хлебам на мировой рынок через Архангельский порт, дорога Пермь – Котлас обеспечит сибирскому земледелию возможность широкого развития без неблагоприятного влияния на сельское хозяйство Европейской России» – писал Витте в те годы.

Котласская ветка длиной в 812 километров обошлась казне в фантастическую сумму – 40 миллионов золотых рублей, на нынешние деньги это 500 миллионов долларов. Сразу же на этом северном обходе были введены и льготные тарифы на провоз зерна – в полтора раза ниже челябинских. Итак, все условия, чтобы зерно из Западной Сибири устремилось не в Питер или Азов, а в Архангельск, вроде бы были созданы. Однако, ожиданий «северный зерновой путь» так и не оправдал. Прежде всего, северные порты были гораздо хуже оборудованы, чем вывозные пункты по западному периметру России. Кроме того, требовалась перегрузка хлеба с железной дороги на водный путь, а затем новая перевалка грузов в Архангельске. А ещё из-за длительного замерзания Северной Двины сибирскому зерну приходилось зимовать в Котласе, что ещё более увеличивало итоговые транспортные расходы. К примеру, средняя стоимость доставки пуда зерна из Барнаула в Лондон (через Пермь – Котлас – Архангельск) составляла не менее 53—54 копейки. При средней лондонской цене пуда пшеницы 97 коп. и местных ценах – 40 коп. на долю продавца приходилось всего 3—4 коп.

Лишь к 1910—1912 годам, незадолго до отмены челябинского тарифного перелома, архангельское направление сибирского зернового экспорта заняло более-менее существенную нишу в общем объёме зернового экспорта – в среднем 37 процентов. Главным же экспортным портом для сибирских зернопроизводителей по-прежнему оставался Санкт-Петербург, несмотря на все тарифные препоны.

«Подъёмные» для Урала?

В связи с челябинским тарифным переломом называют ещё одно знаковое для России конца Создать карусель Добавьте описание XIX века имя – Владимир ПОКРОВСКИЙ (на фото), бывший городской голова Челябинска, крупнейший уральский предприниматель, как сказали бы сегодня, аграрный олигарх. Хозяйство Покровского считалось одним из самых передовых в России: здесь развивали суперсовременный на тот момент четырёхпольный севооборот, производили элитные сорта семян. Хозяйство было оснащено самой передовой по тем временам техникой, мельницы и маслобойни Покровских считались лучшими в Челябинске. Но главное – у Покровского был самый могущественный личный друг и покровитель, которого только можно себе представить. Да-да, тот самый министр финансов, министр путей сообщения, а затем и премьер-министр России Сергей Юльевич Витте. Именно после визита Витте к своему уральскому другу в 1896 году был введён пресловутый тарифный перелом. В последующие годы огромные массы дешёвого сибирского зерна (по данным статистики, более 40 процентов от всего зерна, вывозимого из Западной Сибири) начали оставаться в Челябинском уезде. Это дало толчок бурному развитию на Южном Урале животноводства, маслоделия и мукомольного бизнеса. Выгоду получали все районы в радиусе двухсот верст от Челябинска. А чтобы избежать «наложения на тариф», в Челябинский уезд многие иногородние предприниматели стали переводить свои капиталы, в том числе и из Екатеринбурга.

Мало того, в эти же годы в Перми началось возведение огромного по тем временам промышленного объекта — спиртоочистительного завода министерства финансов (незадолго до этого всё тот же Витте ввёл государственную монополию на спиртное). Главным сырьём для завода стала, разумеется, сибирская пшеница. Подсчитано, что из 10 миллионов пудов сибирского зерна получалось 250 миллионов бутылок водки-«монопольки», что давало бюджету страны 75—100 миллионов рублей чистого дохода. Так что вполне возможно, что тарифная война, объявленная сибирскому зерну, преследовала не только частные, но и высокие государственные интересы.

Последствия: застойные явления

Постепенная отмена драконовского тарифа началась в 1910 году и сопровождалась бурными дебатами как среди аграриев, так и в правительственных учреждениях. Вопрос об отмене «перелома» был рассмотрен в созванном при Министерстве финансов особом совещании по пересмотру тарифов на перевозку хлебных грузов. Отмены тарифа настоятельно требовали сельские хозяйства степных областей Сибири, биржевые комитеты ряда портовых городов (Новороссийска, Одессы, Николаева, Феодосии, Ростова-на-Дону, Петербурга, Архангельска и т.д.), представители волжского судоходства. Требования отмены перелома были подкреплены существенными доводами, в числе которых не последнее место заняла проблема экономической помощи Сибири в период неурожайных для Центральной России лет. В свою очередь упорными защитниками тарифа выступили представители мукомольной промышленности южного и волжского районов, Кременчугский, Рижский и Екатеринбургский биржевые комитеты, Балашовская хлебная биржа. Они считали, что отмена Челябинского тарифа может нанести непоправимый урон сельскому хозяйству Европейской России.

Итогом совещания стала резолюция «признать в принципе перелом тарифных схем для сибирского хлеба в Челябинске надлежащим отмене», но вместе с тем подчёркивалось: «признать неприемлемым с отменою Челябинского тарифа простое распространение общей схемы на перевозку сибирского хлеба в Европейскую Россию». Из-за столь неопределенного решения Челябинский перелом сохранялся до августа 1911 года.

О влиянии челябинского тарифного перелома на судьбу сельского хозяйства Сибири историки спорят до сих пор. С одной стороны, каких-то катастрофических последствий заградительный тариф не произвёл: зерно по-прежнему активно вывозилось из Сибири, на долю нашего региона в отдельные годы приходилось три четверти всего экспортируемого Россией хлеба. Мало того, статистика свидетельствует, что самые большие поставки сибирского зерна на Запад – 243,5 миллиона пудов – пришлись на пятилетие 1906—1910 г.г. Так что «уральский барьер» сибирскими крестьянами всё-таки преодолевался, и довольно успешно.

Но однозначно можно говорить о том, что «челябинский перелом» стал серьёзнейшим тормозом в развитии аграрной отрасли Сибири. За 16 лет действия тарифа экспорт сибирского хлеба вырос всего лишь на 21%. И это в условиях широкой столыпинской колонизации региона (за эти годы население Сибири удвоилось), и бурного развития сельского хозяйства. Спутниками жизни сибирского агрария стали регулярные кризисы перепроизводства зерна и обвалы закупочных цен: до 10—12 копеек за пуд ржи и до 20 копеек – за пуд пшеницы, при закупочных ценах в Европейской части России в 70—75 копеек за пуд. Колоссальный аграрный потенциал Сибири был если не «погашен», то уж точно не реализован в должной мере.

А главное – «челябинский перелом» стал символом и вечной моделью государственной политики в отношении сельхозпроизводителей Сибири: сибирский крестьянин – это спаситель в трудный час, а в остальное время – ненужный и незваный гость на аграрных рынках, тот самый «чемодан без ручки». Как он живёт, чем – власти непонятно, да и, если честно, не очень интересно. Главное – накормить страну и сохранить зерновой баланс.

Кто знает, может быть, после отмены «перелома» зерновая Сибирь и развернулась бы на полную мощь, став наряду с Кавказом и Ростовом полноценным – и постоянным – участником большой рыночной зерновой игры. Но уже через несколько лет страна завалилась в штопор революции и гражданской войны, и всем стало не до сибирских крестьян с их проблемами. В который уже раз.

Сергей ШВЕЦОВ, публицист, этнограф, член партии эсеров, отбывавший ссылку в Барнауле, 1892 год: «Небывалое развитие хлебной торговли – самый крупный факт местной жизни. С каждым годом, с каждым днём развивается все шире и шире хлебная горячка, захватывающая все больший круг лиц. ».

Источник статьи: https://vk.com/@about_che-chelyabinskii-tarifnyi-perelom-vekovaya-borba-s-sibirskim-ze